– Командир, время. Через час светать начнет, пора…
Взяв сонных часовых в ножи – нападения немцы и на самом деле не ожидали, так что сигнал тревоги никто из них подать не успел, разведчики разделились, бесшумными тенями разойдясь по поселку. Одна группа двинулась к избам, вторая к бронетранспортеру, третья прикрывала. Подсаженные товарищами, двое бойцов атаковали броневик с противоположных бортов. Задремавший стрелок курсового пулемета не успел ничего понять, когда лезвие НР-40 чиркнуло ему по горлу позади ремешка каски. Другой, с унтер-офицерскими лычками, оказался опытнее (или просто не спал), успев отпихнуть локтем навалившегося противника, в темноте промахнувшегося ножом мимо цели. За пулемет он хвататься не стал, прекрасно понимая, что это его не спасет, наоборот, отнимет лишнюю секунду, и дернул откуда-то с лавки автомат. Разведчик наотмашь рубанул клинком, целя чуть ниже белеющего пятна вражеского лица. Но лезвие лишь металлически скрежетнуло по корпусу подставленного под удар оружия, сорвавшись в сторону. Ах ты ж, гад…
– Alarm! – Крик вышел хриплым, и с десятка метров не расслышишь.
– Н-на! – Сдавленно хэкнув, разведчик нанес ножом прямой удар в грудь, добавил коленом, отбрасывая врага к самому борту.
Перед смертью немец успел-таки дотянуться до спускового крючка, и автомат коротко рыкнул, ослепив обоих противников. В последний миг боец успел подбить ствол локтем, и очередь ушла в небо. Выпустив оружие, фашист грузно осел на сиденье и больше уже не двигался; из уголка рта потянулась кажущаяся черной ниточка крови. Впрочем, это уже не имело ровным счетом никакого значения и ничего не могло изменить. По всполошившимся немцам, полуодетыми выскакивающим из домов, затарахтели пистолеты-пулеметы и карабины разведчиков. Гулко бухнула, вышибая оконные стекла, парочка гранат. Сопротивления гитлеровцы, ошеломленные внезапностью нападения, практически не оказывали, успев неприцельно пальнуть в ответ буквально несколько раз. Да и чему удивляться: не боевая ведь часть, одно слово, тыловики. Немногих уцелевших добивали сразу – оставлять свидетелей ночной атаки было нельзя.
Не теряя ни секунды, захватившие бронетранспортер разведчики развернули оба МГ-34, длинными очередями проходясь по бортам автомашин. Пулеметные пули с легкостью прошивали доски и стоящие впритык друг к другу бочки, сразу по несколько, на излете выбивая щепу с противоположной стороны. Часть патронов в лентах оказалась трассирующими, и грузовики начали загораться, превращаясь в многометровые огненные факелы: сначала один, затем другой, третий… Неверный, мечущийся свет залил окружающую местность. Вытекающий из пробитых пулями или лопнувших от температуры бочек бензин огненными потоками рукотворной лавы растекался по земле, поджигая все новые машины. Стоящие в отдалении заправщики подрывали ручными гранатами – взрыва всего одной вполне хватало, чтобы поджечь несколько бочек, остальное доделывало мгновенно полыхнувшее горючее. Спустя буквально пять минут стоянка превратилась в огненный ад, и младший лейтенант отдал приказ отходить – находиться здесь и дальше становилось просто небезопасно, поскольку раскалившиеся в огне емкости взрывались в одной им известной последовательности. Трофеев практически не было, лишь пару захваченных в сгоревшем броневике автоматов, пистолет убитого офицера, бросить который у Конышева, что называется, рука не поднялась, да с десяток гранат взамен израсходованных.