– В любом случае, – продолжил он чуть спокойнее, – в то время никакого Сопротивления не было. Франция пала. Повсюду хаос. Военные слонялись повсюду как неприкаянные, гражданские бродили туда-сюда, группами, или в колоннах беженцев, или прятались в домах, ждали Апокалипсиса… Я знаю, что говорю. Некоторое время тут творился совершенный кошмар. Такого ты не видела никогда в своей жизни. Как будто наступил конец света, поверь мне.
Повисла долгая пауза.
– Из моей эскадрильи кто-нибудь уцелел? – спросил он наконец.
Она покачала головой.
– Немногие. Одного из видевших, как ты падал, сбили буквально через неделю. Некоторых взяли в плен, конечно. Кажется, одного летчика гестаповцы застрелили при попытке к бегству.
Джеймс смотрел на нее, щурясь от дыма и солнечного света.
– Ты, наверное, считаешь меня трусом.
– У меня пока не было времени подумать над этим вопросом.
Нервный официант появился снова, налил в стаканы воды.
Некоторое время Диана мучительно размышляла, глядя на Средиземное море, на возвращающийся из Корсики паром. И решила, что не имеет права осуждать никого, кто испытал подобный шок. Возможно, ей следует принять его доводы о причинах своего дезертирства.
– Не верю, что ты струсил, – наконец произнесла она, не отрывая взгляд от моря. – Ты очень смело сражался, Джеймс. Мой брат считал тебя лучшим и самым бесстрашным в эскадрилье. Хотя согласна, у каждого есть свой предел. И все же мне нужно, чтобы ты кое-что объяснил… теперь, когда я знаю, что ты жив.
– Что?
Она посмотрела на него.
– После того, как тебя сбили… куда ты пошел? Чем занимался? И почему не вернулся ко мне после войны? Я думала, что ты меня любишь, что мы были счастливы вместе.
– Я действительно тебя любил, – тихо сказал он. – И мы… мы были так счастливы, правда? Но как я мог вернуться? Меня бы тут же схватили и отдали под трибунал за дезертирство. А потом повесили бы. Пожалуй, даже сейчас все было бы точно так же. Летом сорокового года я вырыл себе могилу и с тех пор обязан в ней лежать.
Диана посмотрела на него тоскливым взглядом.
– Вернулся бы ко мне. Я бы тебя защитила.
– Сколько ни старайся, ничего бы не вышло. Я стал бы для тебя тяжким бременем. Как ты не понимаешь?
– Не понимаю.
– Послушай, давай отвлечемся от этого разговора.
Она пожала плечами.
– Как скажешь.
– В любом случае, не помешало бы немного перекусить. Не возражаешь? Не знаю, как ты, а я умираю с голода.
Диана взглянула на часы: почти час дня. Она обещала Стелле вернуться домой к обеду.
– Мне нужно позвонить.
– Хорошо. Знаешь, Диана… – он коснулся ее ладони. Она замерла на мгновение, затем отдернула руку. – Я расскажу тебе все как есть. По крайней мере ты это заслужила.