Еще несколько миль он проехал относительно свободно, но впереди вновь ожидало препятствие: по дороге брели сотни и сотни гражданских, некоторые с чемоданами, другие толкали перед собой телеги с пожитками. Они удивленно глазели на изредка подающую сигналы машину. Среди них попадались настолько дряхлые и больные люди, что, казалось, они не протянут и дня. Тут и там на обочинах лежали трупы, брошенные как ненужный хлам.
Джеймс замолчал.
– Знаешь, Диана, я постоянно задавался вопросом: а если бы немцы оккупировали Англию?
Диана, внимательно слушавшая рассказ, выпрямилась.
– Мы боролись бы до конца, – просто ответила она. – Как только пала Франция, британцы официально организовали группы сопротивления. Что-то вроде ополчения. Позднее их переименовали в отряды местной обороны. Пусть и непрофессиональные, но очень серьезные, принять участие хотел каждый. Папа отстоял много часов в очереди, чтобы вступить туда… Я искренне считаю, мы сделали все возможное, чтобы противостоять немцам в случае их вторжения. Когда Черчилль говорил, что мы должны сражаться до конца и никогда не сдаваться, он адресовал эти слова самым широким массам. В том числе и мне.
– Хм, – Джеймс осушил бокал и подал знак официанту принести еще. – А я не был бы так уверен. Полное поражение… Никогда не узнаешь, что это такое, пока не увидишь собственными глазами. Страна только что капитулировала. Кругом абсолютная разруха, я такого в жизни не видел. Ощущение, будто наступил конец света. Бесконечные толпы людей, бредущих неизвестно куда. Как в Библии…
– Ты ошибаешься, Джеймс, – сказала Диана. – Не в том, что ты видел во Франции, а в том, как ответили бы на вторжение мы. Но я уже говорила, что не хочу с тобой спорить. Продолжай.
В конце концов он устал ползти с черепашьей скоростью мимо бесконечных верениц беженцев и свернул в сторону Дижона. По пути один из фермеров сообщил ему, что к югу от Дижона жизнь более-менее нормальная. Джеймс прикинул, что, добравшись до ведущего города центральной части Франции, он бросит машину доктора и пересядет на поезд, чтобы проделать оставшуюся часть пути до побережья.
Через восемь часов езды по пересеченной местности он прибыл в Дижон и отправился прямиком на вокзал.
Здесь душа его ушла в пятки: вход охраняли жандармы в сопровождении вооруженных автоматами немецких солдат. У пассажиров тщательно проверялись документы, кое-кого из отъезжающих отводили в сторону, а затем заталкивали в полицейский фургон и увозили.
Это заставило его изменить решение. Спустя двадцать минут он покинул Дижон и направился на юг. Движение почти отсутствовало, что опять подстегнуло его выехать на главную магистраль.