Так Джеймс Блэкуэлл проложил себе путь в Крануэлл. Однако после зачисления он вдруг обнаружил, что трудности только начинаются: приходилось прилагать немало усилий, чтобы не уступать остальным будущим офицерам. Требования были неимоверно высокие. С растущим беспокойством он наблюдал, как смиренно один за другим курсанты уходили из колледжа, провалив академические или практические испытания. Его собственные познания в математике были слабыми, если не сказать больше. А что будет, когда пойдет теория воздухоплавания?
В социальном плане он чувствовал себя изгоем. Прилежно выговаривая слова, никого не обведешь вокруг пальца. Однажды вечером, сидя в раздумьях за кружкой пива в неосвещенном углу паба «Принц Руперт» – места, излюбленного курсантами Крануэлла, – Джеймс случайно подслушал убийственный вердикт, вынесенный в соседней кабинке сокурсником, уроженцем Кенсингтона.
– Блэкуэлл? Да с этим пройдохой все ясно. Поступил лишь потому, что это ВВС. В любом другом месте треклятому хаму сразу дали бы от ворот поворот. Подожди, вот закончим с теорией, начнутся полеты, и его вышвырнут отсюда быстрее, чем того ефрейтора, что околачивался в офицерской столовой. Ни стилем, ни классом здесь и не пахнет.
Позже, лежа на койке с металлическим каркасом, Джеймс курил в темноте сигарету за сигаретой и наконец пришел к решению. В одиночку в Крануэлле он не выживет. Ему нужна опора, поддержка. Кто-то, чей социальный статус повысит и его положение среди курсантов, кто сможет дать ему некую защиту, а иногда и совет.
Иными словами, ему нужен пользующийся авторитетом друг.
Друг. На лице Джеймса мелькнула улыбка. Никогда в жизни он не нуждался в дружбе и никого об этом не просил. И даже не знал, как подступиться к этому делу.
Но, как оказалось, беспокоился он попусту.
Джон Арнольд сам его нашел.
– Честное слово, Ди, – тихо проговорил Джон, чтобы в другом конце комнаты его не услышали родители и гость. – У Джеймса были трудности в Крануэлле.
У тележки с напитками они с сестрой разливали по бокалам бренди. К удивлению Джона, пока вся компания перемещалась из столовой в гостиную, Диана успела подкрасить губы и поменять чулки: незадолго до этого он шепнул, что у нее побежала стрелка. «Уж заодно бы и переоделась, ведь наверняка такая мысль приходила ей в голову», – со смехом подумал Джон. Однако вниз она сошла в том же темно-красном шерстяном платье: в нем она выглядела отлично и прекрасно об этом знала.