Этим утром она надела простую кремовую блузку с коротким рукавом и плиссированную юбку с ремешком на талии. Она походила на одну из тех элегантных парижских домохозяек, только недавно уехавших на север после Пасхи с семейных вилл в Провансе. В августе они вновь сюда вернутся.
Допив кофе, Диана слегка покачала головой. Она до сих пор с трудом верила в происходящее. За совсем короткое время ее жизнь круто изменилась.
И все благодаря Дугласу. Дугласу, обладающему нескончаемым терпением, который медленно, шаг за шагом разрушил возведенную Дианой защитную стену и мягко, но уверенно ввел ее в свою жизнь. И не только ее.
Стеллу тоже.
Стелла не знала своего отца. Девочке, зачатой за неделю до его гибели, Джеймс Блэкуэлл представлялся кем-то вроде героя легенды или сказки. Для ее поколения в этом не было ничего удивительного; почти половина ее одноклассников в Англии остались без отцов.
– Мамочка, у Бриджит, Дженис и Питера тоже нет пап! – задыхаясь от волнения, доложила Стелла матери в один из своих первых школьных дней в Кенте. – Миссис Робертс велела нам рассказать классу о наших родителях, а пап у многих нет. У Питера он утонул, а у Дженис – подорвался в пустыне. Когда я сказала, что моего папу сбили в аэроплане, Питер поднял руку и сказал, что его папу тоже сбили. Он бомбил немцев. Миссис Робертс сказала, что они все герои, а я и так это знаю.
Стелле было уже десять лет, но до сих пор она засыпала с фотографией отца у изголовья кровати. На ней Джеймс Блэкуэлл со слегка насмешливым выражением лица и с сигаретой в руке широко улыбался миру, чуть склонив голову и сдвинув на затылок фуражку. Этот снимок накануне свадьбы сделал дедушка Стеллы, и на заднем плане можно было разглядеть Диану, осторожно несущую мужчинам поднос с кувшином лимонада и бокалами.
Когда Диана, укладывая дочь, смотрела на фотографию, ее неизменно посещала одна и та же мысль: никто из нас и не догадывался, что жить ему оставалось меньше двадцати четырех часов.
У Дианы была еще одна фотография Джеймса. Она стояла на мраморной каминной полочке в главной гостиной виллы. На ней он был запечатлен с ее братом. В любимом пабе эскадрильи, в Апминстере, молодые люди стояли в обнимку и чокались наполненными до краев кружками с пивом; от фотовспышки грани кружек блестели крошечными точками света. Джон будто не успел договорить что-то дерзкое; его товарищ, повернувшись к нему вполоборота, смотрел с выражением изумленного недоверия на лице. Позади них на стойке лежала сложенная газета, на заголовке отчетливо виднелись буквы «НКЕРК». Этот снимок, сделанный недели за две до их гибели, на похоронах Джона передал родителям один из пилотов эскадрильи.