Стоило ей это сделать, как стена отъехала в бок и перед Моникой предстала просторная комната. Судя по всему, являвшейся спальней. Она переступила порог и осмотрелась. Огромная кровать с балдахином стояла у стены в самом центре. На пышных подушках спал мужчина. По бокам от постели расположился напольный канделябр. Мягкий свет пламени играл на широкой спине. Волосы разметались по всей кровати, скрывая лицо спящего. Взгляд Моники скользнул от спины ниже. От пояса до ступней, мужчину закрывала простынь.
Стараясь не разбудить незнакомца, она на цыпочках собиралась покинуть комнату. Но обнаружить дверь оказалось весьма затруднительно. В этой комнате вообще все было странным. Из мебели, здесь имелась только кровать и небольшой комод. Освещением служили канделябры и небольшая люстра, а мраморный пол не устелен ковром, как обычно, бывает во всех спальнях.
Пэриш озиралась по сторонам, но не обнаружила даже намека на дверь. Стараясь не шуметь, она на цыпочках прошла к стене и стала ощупывать ее.
— Что ты делаешь? — раздался знакомый голос за спиной.
Моника повернулась. Как оказалось, спящий был вовсе не незнакомцем. Это Валефор. Шлепая босыми ногами, он грациозно направился к ней.
— Как ты сюда попала? — поинтересовался он.
— Ну, я хотела найти тебя... — начала Пэриш.
— Нашла?
Она сглотнула и кивнула.
Валефор стоял к ней слишком близко. По обнаженному торсу волной рассыпались несколько прядей. От пояса свободно свисала простынь. И Моника искренне переживала за шелковую ткань, которая едва держалась на бедрах Валефора.
— Чего хотела? — осведомился он, явно понимая, какое впечатление производит.
— И-из-извиниться... — выговорила она.
— Правда?
Валефор усмехнулся и склонился к лицу Моники.
— Интересно...
— Я не справедливо обвинила тебя. Поэтому прошу прощения.
Она бы отстранилась да некуда. Спиной Пэриш подпирала стену, а впереди, в опасной близости находилось лицо Валефора.
— Знаешь, — продолжила она, — я знаю что загадать...
Валефор даже отстранился. И в неверии уставился на девушку.
— Ты серьезно?
Моника кивнула.
— Я думаю книга у Джастина. И как бы бредово не звучало, но я не хочу, чтобы ты стал его рабом...
Джинн уставился на нее так, словно видел впервые. Ее тон, слова. В них было столько заботы.
— Скажи, почему ты оказался в этом сосуде?
— Это наказание, — пояснил он.
— То есть это не твой дом?
Валефор отрицательно покачал головой. А Моника задумалась. Серьезно задумалась. Она молчала так долго, что джинн не выдержал.
— О чем ты думаешь?
— Ты сказал, что от тебя зависит, сколько я проживу под твоей... — она сделала неопределенный жест и нехотя произнесла, — властью...