— Эй, — раздался голос Джастина. — Ты что уснула? Не слышишь, что я тебе говорю?!
— Да пошел ты! Не желаю слышать твои пламенные речи. Давай, делай то, зачем меня сюда привез, и покончим с этим! Джинна можешь оставить себе, дарю... — хмыкнула Пэриш и отвернулась.
***
Джастин подошел к Монике со шприцем в руках.
— Это стрихнин, — зачем-то пояснил он.
— Медленно отойди от Мони и брось шприц, — раздался голос Валефора где-то на другом конце склада.
— А вот и рыцарь в сияющих доспехах пожаловал! — Пирсон хлопнул в ладоши. — Книга у меня, сосуд тоже, а самое приятное, что тебе путь сюда закрыт.
— Отойди от нее! — обманчиво спокойно потребовал Валефор.
— Что ты можешь? — усмехнулся Джас. — Третьего желания она не загадывала, а значит, тебе не принадлежит, следовательно, ты еще зависишь от сосуда...
Валефор промолчал. Он внимательно разглядывал Монику. Физически она была здорова, а вот морально — разбита. Обычно ведьму тяжело сломать, но, похоже, Пэриш слишком поздно открыла в себе этот дар. У нее есть фамильяр, но тот лишь защищает книгу. С ней у него контакт не налажен. И в довершении всего, Моника не в состоянии даже избавиться от пластиковых стяжек. Хотя нормальная ведьма сделала бы это, лишь щелкнув пальцами.
Валефор оглядел обстановку, бросил быстрый взгляд на наглого человека стоящего перед ним и уверенно переступил порог склада.
Моника не верила собственным глазам, Валефор пересек порог, хотя помещение и было забаррикадировано перцем.
Джастин отмер первым.
— Как ты сюда попал?
Валефор только усмехнулся.
— Неужели ты думаешь, что перец, растыканный по складу, сможет меня остановить?
— Но ведь у нее это получилось?! — Пирсон указал на Монику.
Джинн заливисто рассмеялся.
— Она ведьма. — Сказал он так, будто это все объясняло. Но заметив непонимание, продолжил: — Если Моника лично разложит перец, то тогда барьер будет работать. А если это сделает какой-то человечишка вроде тебя, то эффекта ноль!
Валефор взмахнул рукой, и Джастина буквально отбросило в конец склада. Не отрывая взгляда, джинн буквально поднял Пирсона по стене над землей. При этом Валефор был в нескольких метрах от него. Сейчас джинном двигала злость и ненависть к тому, кто посмел причинить боль его ведьме. Да, Моника принадлежит ему. И ее признание, лучшее тому доказательство.
Глаза Джастина постепенно начали закатываться, дыхание было прерывистым. Он пытался что-то говорить, но вместо этого издавал лишь хрипы. Впервые, Пирсону стало страшно. Смерть буквально дышала ему в лицо и ухмылялась в образе джинна.