— Эйвин, в моем кармане… — вдруг вспомнила Фреда и шагнула к брату.
Юноша, вопросительно вскинув брови, порылся в кармане ее куртки и извлек металлический треугольник.
— Я его выронил и даже не помнил этого, — с явным облегчением проговорил он. — Ты нашла. Умница! — он чмокнул сестру в щеку.
Фреда кивнула в ответ, а сама в это время смотрела только на Вагнера.
— Надо попробовать дать ему крови, — сказала она.
— Уже пробовал, — мрачно отозвался Лео. — Пока ты была в отключке, я пытался напоить его своей кровью.
— Пытался, и?
— И не получилось. Что бы там Смотрящие с ним не сделали, он, словно закоченел — веки нельзя поднять, рот не открывается. Думаю, не ошибусь, если предположу, что из всех доступных вампиру чувств, Вагнеру сейчас недоступно ни одно — не слышит, не видит, не осязает, не может питаться.
«…пустая, бессмысленная оболочка…»
Фреда упрямо насупилась, снова опустилась перед Рейном на колени. Осторожно прикоснувшись к его рту, слегка надавила, пытаясь разжать холодные губы и у нее, конечно же, ничего не вышло. В полном молчании, Фреда провела ладошкой по ледяной щеке вампира и убрала руку. Она посмотрела на мерцающий рисунок лабиринта, занимающий почти все пространство комнаты.
— Что же я могу сделать?… — проговорила она, давясь накатившим отчаянием, как желчью. И, обхватив Рейна за плечи, приподняла его, прижимая твердое, неподатливое тело к себе.
— Это не конец, милая… — прошелестел над ухом знакомый ласковый голос. — Теперь я кое-что понимаю в этом…
Фреда подняла голову. Перед ней стояла Мэдисон Саттон, почти реальная, но лишь в чуть более бледных красках, чем те, что присущи жизни. Синие глаза смотрели сочувственно и ласково. Мэдди наклонилась, протянула руку и… коснулась щеки дочери. Рука была невесомой, но от прикосновения веяло теплом.
— Мама… — в полный голос произнесла Фреда.
Лео нахмурился. Эйвин подался к сестре, протягивая руку, но Метте удержала его.
— В моем положении есть свои преимущества, — сказала Мэдисон. — Находясь за пределами этого мира и все же имея в него доступ, многое видится с иной стороны, под иным углом. Веришь мне, родная? Отвечай честно, не лукавь, не выдавай желаемое за действительное.
— Верю, — твердо проговорила Фреда. — Верю, потому что знаю, что все происходит не просто так. И это не сон, а реальность.
— Эй, Фреда! — окликнул ее Лео. — Ты меня сильно смущаешь, человечек. Говорить с воздухом в наши ближайшие планы не входило.
«Говорить с воздухом» — зацепилось где-то в сознании.
И мелькнуло следом:
«Сила ее остается цельной, когда она превращается в землю».