– Пока ты дрых, Смирницкий пришел с предложением нового типа борьбы с танками, на основе того же шрапфугаса. Просто делаем конус менее коническим, а более цилиндрическим, начиняем большим количеством взрывчатого вещества. Ну и потом шарахаем шрапфугасом по гусеницам, все, танк тихо стоит и не рыпается, делай с ним что хочешь. Ах да, ну и куски железа побольше (как поражающий элемент) из остатков брони танков, ну тех, что в цеху, танки же экранировали, и обрезков масса.
– А что, апробировали хоть?
– Чегобировали? Ты понятно говори, я на твоем блондиноузбекском как-то не очень.
– Испытали?
– Испытали, испытали! Там польский семьтэпэ (7ТР[215]) за цехами стоял, ну, теперь уже не стоит, а раскорячился, с пяти метров вдарили. Два катка и гусеница в хлам, такое в полевых условиях не лечится. Еще и в заброневое пространство не слабо прилетело, был бы там экипаж, его бы в фарш посекло.
– Так ведь этот нетопырь-семьтопырь почти и не танк, недотанк он, а можно ли так же с Т-IV?
– А какая разница? И там катки, и тут катки, и тут гусеницы, и там гусеницы, лобовая броня нам по фигу мороз. Мы не собираемся ее ковырять, обездвижили танк, и колупай его в бок, ну, или угости бутылкой с КС[216], и пусть горит на здоровье.
– Романыч, если что, прекрати полет фантазии, у нас КС нет, да и боеприпасов к нашим танкам мало осталось, зато ты вон к их пушкам, танкам и стрелковому оружию притаранил боеприпасов до фига и больше.
– А КС не трудно и сварганить, чай, не тринитротолуол. Насчет боеприпасов к нашим стволам. Ну что делать, не производит промышленность Рейха боеприпасов к советским танкам, слушай, а может, письмо Ялмару Шахту написать, пусть войдет в положение, вагончик отгрузит, мы оплатим?
– Ну давай, Игорь Романович, напиши, попроси христа ради, может, еще он десяток Т-IV с иголочки нам предоставит, да тонн пятьсот бензина, ну еще и боеприпасов вагончик. Кстати, чего уж мелочиться, пусть еще бронепоезд пришлет (лучше два) и «Мессеров» с «Хейнкелями» да с «Юнкерсами», штук по десять, да с бензином, механиками, боеприпасами, ну и летчики не помешают – «мы заплатим золотом»[217].
В это время Тарас Онищук на все село грохоча хохочет, он реально представил, что Шпеер[218] сам бегает по станции, а какие-то железнодорожники грузят боеприпасы и танки на состав. И Шпеер бегает по станции, и кричит, давайте, мол, «быстрее, там Любимов с Семеновым ждут, им же воевать».
– А твой Прибылов пушки с четверок настрижет да на БТ установит, причем по три штуки, две спереди и одну сзади, – продолжает хохмить Семенов, Онищук грохочет еще громче, – а еще небельверфер на велосипед присобачит, с Прибылова станется.