Эмиры опасались прихода войск султана, выступали за местное самоуправление и автономизацию, и перераспределение полномочий в пользу центра их вовсе не вдохновляло. За суверенность и нерушимость границ личного лена, эмиры оказались готовы к любым союзам.
Иль-Гази кроме того, полагал, что война с неверными, это хорошо если набегать на их земли. А когда ежегодно через собственную территорию разгуливают отряды Мосула, это дело совсем невыгодное и опасное.
Исхак Менгджук боялся мести Бурзука за прошлогоднюю подставу с ромеями.
Франки защищали свои границы, пользуясь совпадением интересов.
Союзники стали лагерем за Рас-эль-Айном, что позволяло следить за движением Бурзука и парировать его действия, куда бы он не пошел. Трудностей в общении мусульмане и христиане при том никаких не испытывали, общий интерес вообще сближает.
Так стороны провели лето, альянс держал оборону, стремясь не давать противнику свободы маневра, но избегая открытых сражений.
Бурзук пытался выманить врага на открытое сражение, устраивал засады и набеги, но впусте. Лидеры коалиции — Роджер и Иль-Гази, пообещали подчиненным ослепить любого, кто нарушит порядок и рванет из строя, а им верили на слово. Тактика принесла успех, Бурзук отступил, после чего коалиция тоже разошлась.
* * *
Именно этого турок и дожидался. Он отошел к крепости Рахба, после распада противного альянса сделал круг вдоль Евфрата и притоков, вышел к Ракке и осенью ударил на Алеппо, как в позапрошлом году. Такой гадости никто не ожидал, но сборная княжества только что прибыла от Рас-эль-Айна и не успела разойтись по ленам. Затворяться в Алеппо Роджер не стал, поскольку в отличие от крепостей Эдессы, здесь население лояльностью новой власти не отличалось, будучи в большинстве мусульманским. Ныне многие, взбудораженные исламской агитацией, ждали подходящего случая, чтобы поднять восстание против франков, а уж желающих открыть эмиру ворота найти и вовсе труда не составляло.
Князь Антиохийский оказался перед тем же выбором, что и Балдуин I парой лет раньше, но союзников пришлось бы ждать долго, а про крепости мы уже сказали. Потому он принял аналогичное решение и выдвинулся на перехват с тысячей конных и двумя тысячами пехоты, против 5–7 тысяч султанских войск.
У князя, однако, в сравнении с королем имелся бонус — игра шла на его поле, и «дозорные доносили Рожеру обо всех передвижениях противника», как заметил хронист.
Информацию норман использовал умело, перехватив основные силы Бурзука на марше, когда по словам Кемаль ад-Дина «впереди шли обозы и вьючные животные, за которыми следовали войска, не ожидавшие, что кто-то на них нападет; до разбитого передовым отрядом лагеря они еще не дошли, поставленные палатки были заняты только слугами