Утро после бурной ночи особо добрым к ней не было. Из зеркала на неё смотрело бледное лицо с лихорадочно блестящими глазами, с тенями, залегшими под ними. На голове копна спутанных кудрей, а на шее не чёткий, но след от засоса. Маша его пальцами потёрла, но он, конечно же, никуда не делся. Привела себя в относительный порядок. Расчесала и забрала наверх волосы, умылась, на лицо нанесла лёгкий тон, но стала выглядеть от этого бледнее. Но что-то делать ещё и с этим сил не было.
Когда Маша на пороге кухни появилась, Харламов стоял у окна, к ней спиной, и её появления даже не заметил. А вот она остановилась, глядя на него. Димка стоял в одних спортивных штанах, сунув руки в карманы, и что-то разглядывал за окном. Видимо, был чем-то не на шутку увлечён, а ей, если честно, совсем не хотелось, чтобы он оборачивался и смотрел на неё.
Маша всё-таки прошла к столу, села, снова на Диму посмотрела. И тогда спросила:
- О чём ты думаешь?
Он голову повернул, на неё взглянул и моргнул, непонимающе. Потом легко отмахнулся.
- О новом деле.- Улыбнулся ей, но его улыбка не была излишне трогательной и радушной. Улыбнулся, как хорошей знакомой. Наверное, он именно так улыбался каждой женщине, что встречала утро в его квартире, а он не мог дождаться, когда она её покинет. – Ты выспалась?
Маша вздохнула, подбородок рукой подпёрла.
- Лучше бы я вообще не просыпалась.
Харламов ухмыльнулся.
- Да ладно тебе. Здорово же было.
Маша подняла на него выразительный взгляд. Конечно, рассчитывать на то, что Дмитрий Александрович проникнется или ощутит хоть каплю вины, не стоило. Он её погладил, как кошку, по волосам, по шее, но Маша из-под его руки вынырнула. Нарочно это сделала, давая ему понять, что её это утро, а особенно прошедшая ночь, не радуют. Харламов намёк уловил, понимающе хмыкнул и отступил.
- Засыпала красавица, проснулся юрист. Знакомо.
- Дима, ты понимаешь, что мы с тобой натворили?
- Если мы что-то и натворили, Мань, это касается только нас с тобой.
На это она ничего не ответила, приняла от Харламова чашку с горячим кофе. Заметила на столе свой телефон и потянулась за ним. Он оказался выключенным, и пока ждала, когда он загрузится, дула на кофе. Дима присел напротив, ноги вытянул, на Машу посматривал. Она видимо страдала и мучилась, но, судя по всему, совсем не похмельем. У девочки проснулись муки совести, в принципе, это было вполне ожидаемо. И, наверное, будь в нём хотя бы толика джентльменского воспитания, он бы вчера вечером отвёз девочку домой, предварительно ей посочувствовав и пожалев, дав парочку бесполезных советов, например, не думать о Стасе. И даже мог пообещать надрать племяннику уши. Но вместо этого он Машу соблазнил. Потому что захотел, потому что всерьёз увлёкся процессом соблазнения, и разочарован этим утром не был. И даже сейчас, глядя на её несчастное личико, на нахмуренные брови, Дима чувствовал довольство, и собой, и прошедшей ночью. Но если бы Маша расслабилась, было бы ещё лучше.