- Привет, Стас. – Голос звучал серьёзно и сдержанно, Маша сама это отметила. И Стас расслышал, по всей видимости, насторожился.
- Привет. Я уже волноваться начал.
- По поводу?
- Маша, ты не отвечаешь на мои звонки.
Она остановилась посреди комнаты, осторожно выдохнула. Сердце странно трепыхалось в груди, всё-таки от волнения.
- Извини. Я была занята.
- Чем? Чем ты ночью была занята?
Очень интересный вопрос.
- Стас, не преувеличивай. Вечером я просто не слышала, а сейчас… мне не до разговоров.
- Что-то случилось?
- Да, дома неприятности, мне нужно ехать к родителям.
- Что-то серьёзное?
- Достаточно серьёзное. Надо поехать и разобраться.
- Понятно. Дела семейные.
- Да.
Они замолчали, Маша смотрела в окно и цеплялась пальцами за край подоконника. Стас молчал, это молчание что-то значило, а Маша не могла, не хотела знать, что именно. Её до безумия пугало то, что одно её неосторожное слово наведёт Стаса на мысль о том, что она совершила. Что прошла всего одна ночь, и в эту ночь она предала, даже не его, а их отношения, и свою мечту о будущем рядом с ним. Вряд ли она сможет просто вычеркнуть из памяти Харламова. К тому же, он не чужой человек, он родственник, они будут встречаться постоянно, и покоя ей не будет. Она изведёт себя чувством вины. И её вчерашние претензии к Стасу остались словно за незримой чертой, и были уже не важны. Она сделала шаг вперёд, не сама, её будто толкнули в спину, и вот вокруг уже совсем другая реальность. Где неважна предполагаемая свекровь и её мнение относительно чего-либо, теперь, как это ни парадоксально, важно, как при встрече на неё посмотрит Дмитрий Александрович и что при этом скажет. И сейчас кажется, что она всю оставшуюся жизнь будет зависеть от его взгляда и слова. Конечно, это пройдёт, острота реакции на него сойдёт на нет, сотрётся из сознания и памяти, это наверняка произойдёт, но сейчас она ещё слишком хорошо помнит его губы, руки, тяжесть его тела, и покрывается мурашками всякий раз, как её пронзает воспоминание о прошлой ночи. И поэтому разговор со Стасом настолько мучителен. И к своему ужасу Маша с трудом вспоминает, на что так разозлилась вечером. На то, что он променял её на мамочку? Господи, какая глупость. Она вот променяла его на Харламова.
- Тебе помощь нужна? – спросил Стас.
- Я ещё не знаю, - сказала Маша.
- И когда вернёшься, не знаешь?
- Не раньше понедельника это точно.
- Маш, ты понимаешь, что нам нужно поговорить?
Она развернулась, присела на подоконник.
- Не представляю, что ещё мы можем друг другу наговорить.
- Маш, ну почему сразу наговорить? – попробовал возмутиться Стас. – Нам нужно поговорить спокойно, без вчерашнего маразма.