Стас на самом деле объявился, на следующий день. Позвонил, и спокойным тоном известил о том, что последние два дня провёл в Москве.
- В Москве? - переспросила удивлённая Маша. - А почему ты мне ничего не сказал? Я же волновалась.
- Это были срочные дела. Извини.
“Извини”, и всё? Маша постаралась справиться с возмущением и сбившимся дыханием. И повторять укор в том, что бросил её на несколько дней в тревоге и неведении, показалось слабостью. Но Маша была переполнена этими чувствами, и ничего другого ей на ум не шло, и поэтому замолчала. В трубке телефона тоже было тихо, Стас, видимо, чего-то ждал, а она лишь сглатывала горечь, непонятно откуда взявшуюся во рту. Стояла в коридоре, у окна, неподалёку посетители консультации ожидали своей очереди перед дверями кабинетов, и Маше в какой-то момент пришлось отвернуться, чтобы никого не видеть.
В конце концов, она несмело начала:
- Стас, нам нужно поговорить.
- Я знаю, нужно, - перебил он. - Встретимся вечером? Поужинаем.
- Поужинаем?
- Я закажу столик в “Мартинике”.
Это было несколько неожиданно. Их разговор не располагал к свидетелям. Но… Может быть, это как раз добрый знак? Они проведут вечер в любимом ресторане, поужинают, обсудят произошедшие в последние дни недоразумения.
Маше почти удалось себя успокоить.
- Замечательно.
- Тогда до вечера, Маш.
Он назвал её по имени. Коротко и сухо. Маша телефон отключила, сунула его в мелкий карман офисного пиджака, и ещё некоторое время постояла, глядя в окно, но ничего перед собой не видя. Она обдумывала недолгий разговор со Стасом. Он показался сухим и неважным. Когда Стас уезжал из её дома два дня назад, он был переполнен эмоциями, горел от возмущения и искал справедливости, а сегодня был предельно спокоен, даже равнодушен, и, судя по всему, ответы на все свои вопросы нашёл. И Маше теперь не терпелось узнать, какими именно были эти ответы.
- Маша, скажи честно, Харламов тебе работу предлагает?
Юлия Сергеевна спросила её об этом, как только Маша вернулась в кабинет. Посетителей не было, в комнате ещё двое юристов, но этот вопрос в лоб Маше всё равно пришёлся не по душе. На неё смотрели с любопытством, явно, после вчерашнего её отъезда с Харламовым, её обсудили вдоль и поперёк. Чего не было в этом офисе, так это юридического братства и хотя бы намёка на дружбу. Каждый был сам за себя, и готов был в любой момент ухватиться за выгодное предложение о работе. И если бы Маша созналась, что Дмитрий Александрович предложение ей сделал, а она даже не раздумывает о нём толком, потому что занята личными проблемами, её бы точно не поняли. Но сознаваться она не собиралась, поэтому лишь сказала: