- Ты мне нравишься пьяная. Ты такая… честная. Перестаёшь себя контролировать.
- Предлагаешь меня споить?
Он рассмеялся.
- Предлагаю пользоваться моментом. Скажи мне, я тебе нравлюсь?
Маша глаза на него вытаращила, но не от удивления, а от того, как просто прозвучал его вопрос. И этой простотой жутко её напугал.
- Совсем с ума сошёл?
- Почему? Очень простой вопрос.
Маша решила подловить его и задала тот же вопрос:
- А я тебе нравлюсь?
Дима ответил не сразу, разглядывал её, потом на щёку её подул, сдувая волосы.
- Странно, но да.
- Почему странно? Ах да, я недостойна…
Он наклонился к ней и проговорил на ухо:
- Не люблю женщин, которые страдают по кому-то другому.
Если бы Маша была абсолютно трезва, то не попалась бы в эту ловушку. Наверное. А сейчас, не успев обдумать свой ответ, выдохнула в лёгком возмущении:
- Я ни по кому не собираюсь страдать.
- Да? - весьма заинтересовался Дмитрий Александрович. И порадовался: - Это очень хорошо.
Его пальцы вцепились в пиджак, притянули Машу ближе, и Харламов снова её поцеловал. Не реагировать или не отвечать на его поцелуй было невозможно, и сымитировать растерянность и удивление не получилось бы при всём старании. Потому что она ждала его поцелуя. Они стояли посреди улицы, время приближалось к полуночи и прохожих было мало, а они стояли близко-близко, тихо переговаривались о своём, и Маша очень остро ощущала его близкое присутствие. Когда Харламов разглядывал её, смеющимися глазами, наклонялся к ней, что-то шептал, она чувствовала его, кажется, каждой клеточкой своего тела. Вот только разум боролся, отталкивал, пытался отрезвить, и говорил вполне трезвые и логичные вещи. Но волнение, не суматошное, а понятное, женское волнение, на уровне самого древнего природного инстинкта, к разуму прислушаться не давало. И когда Харламов целовал её, этот инстинкт затапливал и лишал воли. Вот только даже через волнение и лёгкий дурман, Маша понимала, что Дмитрий Александрович играет с ней. Просто пришло время другой игры, которая занимает его по-своему. А она не может ему отказать. Почему-то не может.
Всё-таки первой отстранилась, почувствовав, что задыхается. Глаза открыла и поняла, что Дима её разглядывает. Пришлось его толкнуть в бок. Попросила:
- Не смотри.
Он рассмеялся. Потом оглянулся через плечо, услышав на дороге цокот копыт. Загулявший извозчик на украшенной для настроения туристов повозке, подгонял каурую кобылу. Харламов негромко свистнул и махнул ему рукой.
- Отец, подбрось до центра.
Маша дёрнула его за руку.
- Ты что?..
А Харламов потянул её за собой, к остановившейся карете. По крайней мере, Маша решила для себя, что это карета, светлая, с лентами и бантами, похожая на свадебную. Извозчик проехал бы мимо, вряд ли в это время суток ему хотелось работать, но крупная денежная купюра, что Дмитрий продемонстрировал, подействовала, и карета остановилась прямо перед ними. Харламов Маше руку подал.