У единственной устоявшей на ногах Старой Ханки, которая потом заявляла: «я слишком стара, чтобы помирать», отмахиваясь от похвал за храбрость — оставался в руках лишь обломок грабель. Остальная часть была давно отломана и застряла между рогов одного из быков. Вдруг ее обломанная палка превратилась в заостренную стальную пику, которой она тут же ткнула в открытую пасть одной из коров, прущих на ограду. Пика легко пронзила голову чудовища насквозь и вышла из затылка. Огромное чудовище мгновенно рухнуло замертво на землю рядом с оградой, загородив остальным дорогу.
Это был самый напряженный момент противостояния. Мы сумели продержаться еще пару минут, и дело пошло легче. К тому времени все животные уже были охвачены огнем, разнося по округе невыносимую вонь жженой плоти, от которой скручивало желудок. Запаниковав, они утратили свою хитрость и превратились в обычных испуганных животных, которые бесплотно бросались на стены по одному, пока их окончательно не поглотило пламя. Я использовала восстанавливающее заклятие еще два раза, и под конец висела на плече у Каси, оказавшейся рядом, чтобы меня поддержать. Дети постарше носились вокруг с ведрами полу — растаявшего снега, туша каждую отлетевшую в сторону искру. Каждый житель, мужчины и женщины деревни боролись до изнеможения с вилами в руках, с покрасневшими от жара и потными лицами, глотая морозный воздух, чтобы немного остыть, но вместе мы сдержали и заболевших животных, и бушевавшее пламя.
Наконец, пала последняя корова. В пламени шипел дым, и потрескивал выкипавший жир. Обессиленные мы опустились на землю вокруг загона, наблюдая как догорает и стихает пекло, испепелив все, что было внутри. Многие кашляли. Все молчали, и никто не радовался победе. Не было причин для радости. Хорошо, что худшее нас миновало, но слишком дорогой ценой. Не один Иржи обеднел после этого пожара.
— А Иржи еще жив? — тихо спросила я у Каси.
Она помедлила и кивнула.
— Я слышала, что его сильно скрутило.
Я знала, что хворь, насылаемая Чащей не всегда неизлечима. Дракон сумел многих спасти. Два года тому назад восточный ветер налетел на речном берегу на нашу подружку Трину. Она там полоскала белье. Домой она вернулась, спотыкаясь от болезни. Все белье в ее корзине было покрыто серебристой пыльцой. Ее мать не пустила ее в дом. Она бросила все белье в огонь, и пока в Ольшанку мчался гонец от Данки, саму Трину мать отвела к реке и долго макала в воду с головой.
Дракон пришел ночью. Я помню, что ходила к Касе в гости, и мы вместе подглядывали с ее задворок. Его самого мы не видели, только холодный синеватый свет, вспыхивающий в верхнем окне Трининого дома. Утром ее тетка у колодца сказала мне, что с Триной все будет в порядке. А два дня спустя она появилась сама, как ни в чем ни бывало, только выглядела уставшей, словно после долгой горячки, и одновременно довольной: ее отцу пришлось выкопать колодец рядом с домом, чтобы впредь ей не приходилось ходить на речку.