Он почти видел крепость лишенной жизни, выскобленной шелухой, и храм Тьмы превращался в горькую шутку. В нем молятся пауки среди пыльных сетей, жуки ползут по кучам гуано летучих мышей — и гость может бродить, не находя ничего стоящего внимания. Неудачи прошлого острым ножом отсекают всякую надежду на сладкие воспоминания. Он не мог не удивляться непостоянству храмов и прочих святилищ. Если они — лишь символы потерянной веры, то знаменуют лишь неудачи смертных. Но если боги умерли среди руин — ощутив погружение ножа в сердце или решительный надрез на глотке — это преступление превосходит любое вероотступничество.
А может быть, святость есть лишь дар зрения — взгляда на камни, на дерево, на булькающий под корнями источник. Тогда единственное возможное в таких местах убийство — то, что оставляет надежду неподвижно лежать на земле.
Покинув свою комнату и направившись к воротам, Келларас вынужден был пересечь блестящий узор Терондая на плитах пола. Чувствуя под собой силу, эманирующую краткими толчками, будто дыхание спящего божества. Ощущение заставило встать дыбом волоски на коже.
Он вышел в холодную ночь: иней блестит на каменных стенах, одинокий страж у мостовых ворот сутулится под тяжелым плащом, зевая, прислоняясь к барьеру. Услышав шаги, женщина выпрямилась.
— Сир.
— Ты закрыла ворота.
Она кивнула. — Увидела, сир, что мост не охраняется.
— Не охраняется? Где тогда Датенар и Празек?
— Не знаю, сир.
Келларас махнул рукой, она поспешила открыть ворота. Заскрипели петли, когда она толкнула створку. Капитан прошел на мост. Кусачий холод вечной отныне ночи усиливался над быстрыми водами Дорсан Рил. Он шагал по мосту, сапоги ломали ледяную корку.
Капитан отлично понимал, куда могли укрыться Датенар и Празек. Небрежение офицеров было дерзким нарушением порядка, хуже того, их пример мог нанести моральному облику подчиненных смертельную рану. Но Келларас не готов был стыдить товарищей. Лорд бросил их, оставшийся командовать дом-клинками Цитадели брат часто путает врожденные права с приобретенной мудростью. Только что он на бегу, небрежным приказом лишил половину оставшихся офицеров подобающего места.
Нет вопросов, Галар Барес и Хасты порадуются подарку, хотя Келларас подозревал: даже друг будет поражен беспредельной щедростью, с коей Сильхас Руин дарит солдат, принадлежащих Аномандеру.
Придание их любой другой части могло бы стать поводом для зависти, в нынешних обстоятельствах; но у Келлараса не было иллюзий относительно эффекта, который вызовет у Датенара с Празеком новый приказ.