У немцев началась паника. Грузовики, тягачи, бронетранспортеры, танки стали разворачиваться и, тараня свои же поврежденные машины, двинулись назад, не заботясь уже о пехоте, которая металась по лесу.
Два вражеских танка попытались зайти в тыл Лавриненко и Капотову, но из засады открыл огонь Антонов. Отпугнув машины противника, он выскочил на дорогу и стал пулеметным огнем и гусеницами уничтожать рассыпавшуюся по обе стороны шоссе пехоту.
Увидев, что немцы пытаются уйти в город, Лавриненко решил начать преследование и устремился к дороге, чтобы не дать возможности оторваться вражеским танкам.
Пелена дыма, расстилавшаяся над городом, видимо, помешала гитлеровцам разглядеть за своими машинами, приближающимися к Орлу, советские тридцатьчетверки, и нашим танкистам удалось ворваться на городские окраины.
В одной из боковых улиц остановились две грузовые машины, и соскочившие с них немецкие автоматчики побежали навстречу танкам. По пехоте и машинам врага тут же полоснула пулеметная очередь, но тридцатьчетверки не стали останавливаться и проскочили еще один квартал. Вдруг спереди, откуда–то из подворотни, ударила пушка, и танк Лавриненко содрогнулся от попадания снаряда в башню.
— Хорошо бьет, барбос, — чертыхнулся Бедный, — но слабовато. А ну, командир, ты пальни. Поучи его, стервеца, как стрелять надо.
Противотанковое орудие было спрятано за воротами небольшого каменного особняка, и обнаружить его можно было только по вспышкам при выстреле. И вот в просвете между створками ворот снова блеснул огонь, новый удар потряс танк. Тут же прогремел выстрел орудия тридцатьчетверки.
Когда упали сорванные с петель ворота, танкисты увидели перевернутую, с отбитым колесом пушку, пролом в стене и несколько трупов вражеских солдат, лежащих рядом с орудием.
— Вот теперь порядок, — удовлетворенно сказал Бедный.
Чтобы не получить удара сбоку, перекрестки пришлось проходить на большой скорости. На один из них выехали одновременно с грузовиком, в кузове которого, плотно прижавшись друг к другу, сидели солдаты. И этот перекресток проскочили, не сбавляя газа, только почувствовали мягкий толчок, когда тридцатьчетверка ударила машину в передние колеса.
— Что ж ты делаешь, Михаил? — ехидно спросил Борзых. — Похоже, по вождению ты в хвосте плелся. Командир, заметь, перекрестки проезжать не умеет. Придет теперь нашему «бате» жалоба, что мы в городе аварию совершили. Позор на всю бригаду.
— Ничего, по городу поездит, научится, — в тон стрелку ответил Дмитрий.
— В том–то и дело, что, пока он учиться будет, глядишь, половину фрицев в Орле передавит, да еще и награду заработает.