Антон устало потер виски и, зевнув, скользнул глазами по идущим вдоль периметра столовой стереоэкранам имитирующим иллюминаторы, за которыми проплывала покрытая ночным мраком поверхность Марса, темноту которой разгоняли редкие группы огоньков. Спать захотелось еще сильнее. Несколько молодых пилотов вошли в столовую, что-то живо обсуждая, но заметив угрюмого Антона, смолкли, отдали честь и, усевшись в дальнем углу, продолжили свой разговор. Соболев некоторое время рассеянно прислушивался к гомону их голосов, непроизвольно вспоминая свое академическое прошлое, затем улыбнулся своим мыслям и, поднявшись, направился к выходу. Вызов застал его уже на пороге каюты, бросив быстрый взгляд на запястник, где моргал значок защищённого канала, он закрыл за собой дверь и, усевшись на кровать, перевел его на экран висевшего напротив информера.
— Антош, привет, — Лаймалин приветливо помахала ему рукой. — Как ты там?
— Да вроде ничего, устал только немного, гоняют как проклятых. Что-то случилось?
— Жена твоя случилась. Звонит каждый день и жалуется, что редко с ней на связь выходишь.
— И для того чтобы мне это сказать ты решила воспользоваться служебным каналом.
Лайм пожала плечами.
— Ну для чего-то же его надо использовать, хотя бы иногда.
— Ох, женщины, — Соболев воздел глаза к потолку. — Я ей позавчера звонил. Вчера не получилось, так как почти весь день со своим «Волком» проковырялся, пытались с техником понять, почему правый маневровый барахлит.
— Ого, вам «Волков» перегнали, я думала они только в академии да у стражей остались.
— Всего три штуки. Я взял из-за того, что ты и Кирилл его в свое время очень хвалили, а так в основном одни «Гладиусы». Еще вроде десяток каких-то новых доставили, но пока не видел.
— Скорей всего это «Стрижи». Неплохие машинки, шустрые, но по броне и тяговооруженности семьдесят шестым уступают.
— Хм, не слышал о них, — Антон сделал паузу, затем спросил: — Лайм, Кирилл с тобой не связывался?
Девушка тяжело вздохнула, а в ее огромных фиолетовых глазах вдруг протаяла такая бездна обиды и одиночества, что Антон невольно вздрогнул, неожиданно осознав, насколько болезненна для нее эта тема и наверняка он уже не первый кто задает подобные вопросы. Мысленно обругав себя, он хотел уже было извиниться, но решительный жест Лайм остановил слова готовые сорваться с его губ.
— Нет, Антош, и давай не будем об этом, а также о том: «почему сама не пытаешься», «почему не летишь к нему». Пыталась. А почему не лечу? — она грустно усмехнулась и, мотнув головой куда-то в сторону, пояснила: — У меня тут почитай шесть сотен желторотиков под крылом. Почти всех «стариков» и выпускников забрали, от Дорнера ни слуху, ни духу. На кого я их брошу? Нет, Соболев, Кир взрослый мужик и если он почему-то решил мне… нам не сообщать о своем возвращении, значит, на то есть причина, а какая — узнаем потом.