Последний раз смотрю, как мама крепко обнимает дочку, а затем разворачиваюсь и врезаюсь в официантку с подносом, на котором полно напитков. Взвизгиваю от ужаса и опускаюсь на колени, чтобы ей помочь. Вода и газировка расплескались по всему полу, часть попала на мои кроссовки.
— Мне так жаль, — говорю я, помогая официантке собрать на поднос осколки.
— Все в порядке, — бормочет она, но я знаю, что это не так. У девушки алеют щеки, она явно злится.
У меня в голове всплывает воспоминание о визите в «Перемотку».
«Вы будете словно голограмма, не способная ни коснуться чего-либо, ни взаимодействовать с кем-то в прошлом, хотя вас и будут видеть. После того как вы исчезнете, о вас совершенно забудут, будто вас там никогда и не было».
Но я столкнулась с официанткой. Собирала стекло.
— Я могу взаимодействовать с прошлым, — шепчу я, и у меня в голове начинают усиленно крутиться шестеренки.
Обдумывая намечающийся план, я бросаю короткий взгляд через плечо на родителей, в то время как мир вокруг меня погружается в темноту.
***
Прихожу в себя, воткнув вилку в салат «Кобб». Вздыхаю. Это одно из моих любимых блюд, но я не могу сосредоточиться на еде. Поднимаю взгляд от тарелки. Судя по всему, я по-прежнему на ланче с мамой.
Она перестает жевать и делает глоток чая со льдом.
— Для человека, который хотел позавтракать, ты не очень-то хорошо с этим завтраком расправляешься.
— Извини, — ежусь я и тоже отпиваю из своего стакана. — Мне очень стыдно за то, что я на тебя кричала.
Мама улыбается. Она не то чтобы довольна и счастлива, но уже и не злится.
— И ты меня извини. Мне не следовало давать тебе пощечину, и мне очень жаль. Очень-очень. — Она вытирает рот голубой салфеткой. — Я пообещала себе, что это никогда не повторится, и вот опять.
— Опять? — Ее слова настойчиво звучат у меня в ушах. Почему она ударила меня в предыдущий раз? Наши отношения настолько ужасны?
— На этот раз все будет по-другому. — Мама кивает и снова впивается зубами в сэндвич.
Я мысленно возвращаюсь к спору на кухне, который подслушала утром.
— Как дела с сенатором?
Мама становится серьезной.
— Мы давно не встречались. Мы, знаешь ли, не общаемся каждый день.
— О, — только и могу выдавить я.
— Да, когда-то мы были близки. — Кажется, мама может с легкостью плести паутину лжи, и я задумываюсь, о чем еще она может лгать. — Она дала мне работу, моя карьера пошла в гору. Я за многое ей благодарна.
— Она одна из основателей «Перемотки», — замечаю я, стараясь, чтобы это не прозвучало как вопрос, хотя это он и есть.
Мама кивает.
— Без нее мы с Джексом никогда бы не встретились, и я никогда не получила бы эту работу. Мы ей обязаны… многим. — В животе у меня все переворачивается. — А с чего такой внезапный интерес к маме Донована?