— Ать, демон! Ать, супостат! — задумчиво откликнулся гном на слова Вана о Пятом. Долгие три года, проведенные рядом с экспрессивной Анджелой, научили Гора искусству слушать. И снабдили его словарный запас целой сворой слов-паразитов и ничего не значащих междометий: «ага», «угу», «ох ты», «право слово», «ей-богу» и прочее и прочее, и многое другое.
— Всем привет, — радостно воскликнула вампирша и тут же сунулась к гному, — ты чего это делаешь?
А гном действительно занимался чем-то странным. Он раскрыл свой объемистый рюкзак и, выпотрошив его, разложил перед собой все свои вещи. Здесь был арбалет, куча разноразмерных шурупчиков и гвоздиков, всевозможные пилочки, отверточки и молоточки. Гор все это тщательно рассортировал по кучкам и теперь, что-то подпиливая, подкручивая и приверчивая, соединял в одно целое… арбалет и складную табуретку. Анджела взглянула и опешила.
— Ты чего это, Гор? Зачем табуретку-то испортил? На ней ведь еще сидеть можно.
— Ничего я не испортил, много ты понимаешь, ей-богу, мастер нашелся. Все тут верно должно быть. Не мешай.
— Ну и пожалуйста. Только не проси меня показать тебе эльфийскую булаву, которую я себе купила.
Гор фыркнул:
— Да ладно тебе… Купила она эльфийскую булаву. Это где ж таких деньжищ набраться, скажи пожалста? Чтоб булавы у эльфов каждый день покупать.
— Ты чего это, не веришь что ли? Да купила я!!
Гор покачал головой, всем видом показывая, что не верит.
— Сил моих дамских больше нету разговаривать с тобой!! — воскликнула вампирша и брякнула на коленки Гору обновку.
Ван утешился только на следующее утро, когда вспомнил о своем новом мече. Позавтракав, он осторожно вынул оружие из рюкзака, размотал рубашку, в которую был завернут меч, и подставил клинок под луч солнца. Ослепительным блеском засверкала узорчатая сталь. Тонкие прожилки ее были подобны резьбе. А отливы металла ярки, словно само солнце. Этому мечу не нужны были украшения. Лишь один небольшой рубин сверкал на рукояти кровавой каплей.
Четвертый все утро пропрыгал на заднем дворе таверны, тренируясь и заодно опробуя новый меч. Лицо Вана сияло радостью. Никогда в жизни он не держал в руках ничего подобного. Необыкновенная легкость, послушность клинка грела душу храмовника, словно яркий живой костер. Меч этот как будто помогал хозяину, сам оказываясь именно в том месте и в то время, которое нужно было Четвертому.
Храмовник внимательно осмотрел клинок со всех сторон, пытаясь отыскать метку мастера, сделавшего это чудесное оружие. Но как он ни старался, найти ничего так и не смог. «Кто же сделал тебя, мой стальной друг»? — думал Ван, любуясь переливами клинка. Поразмыслив еще несколько минут, Четвертый вдруг вспомнил, что давным-давно слышал о том, что очень известные и искусные оружейники вовсе не ставят клейма на свои творения. Их рука и их мастерство узнается и без всяких отметок. Ван хмыкнул и, не откладывая дела в долгий ящик, отправился к ближайшему кузнецу.