И Богиня обратила свой взор на оружейника. Не зря говорят, что Она никогда не забывает славящих ее и не оставляет их своей милостью. За каждый меч старик Шиоксин получил еще один год жизни. И того семь лет. А это самое драгоценное, чем только можно наградить.
А мечи, обретшие ее особое благословение, разошлись по миру и с тех пор принадлежали лишь самым лучшим воинам Храма. Лишь тем, кого Она считала достойным служить ей. Через них в мир шла ее воля.
Ван вспомнил, что у достопочтенного Канимуру был Шестой меч Шиоксина, с зеленым, словно глаз тигра, изумрудом на рукояти. А теперь у него, у Вана, был Пятый меч. Сама судьба свидетельствует о том, что четвертый ранг — не предел для Вана.
Все это пронеслось в одно мгновение перед мысленным взором храмовника. Юноша моргнул и стал заматывать клинок в ткань. Он подумал, что можно было бы и поблагодарить Анджелу за отсутствие принципов. Если бы она не обшарила тогда мертвого Неда, никогда бы не попал меч Шиоксина в руки мастера Вана.
Храмовник поблагодарил кузнеца и, попрощавшись, вышел на улицу. Свежий пахучий ветер взметнул рыжие волосы Четвертого. Мастер Ван стоял посреди улицы, закрыв глаза и сжимая в руках священный меч. Люди осторожно обходили застывшего храмовника. Ван был счастлив.
В следующие два дня, оставшиеся до Великого Турнира, путешественники отдыхали и гуляли по городу. Как жаль, что здесь не было Храма! Ведь если бы это было так, Светлейший Укео (еще никто о нем не забыл?) непременно остановился бы там. Но теперь на все расспросы о нем люди только пожимали плечами. Слишком пестрая толпа, слишком много приезжих воинов, рыцарей, солдат, наемников. Да и храмовников немало. А синяя юбка… Может, и была, да разве ж успеешь за ней уследить в такой кутерьме?
В конце концов, Анджела начала злиться и сказала, что легче всего будет увидеть Укео на Турнире. Если он подал заявку на участие. А если они и на турнире его не найдут, значит, Светлейшего просто НЕТ в городе.
На том и порешили.
И вот великий день настал. С самого утра везде ревели трубы, а толпа, запрудив улицы, текла к Арене. Ни один уважающий себя человек не остался дома. Магазины и лавки закрывались — хозяева спешили на Великий Турнир.
Многие занимали места на Арене со вчерашнего вечера и теперь могли с полным правом наслаждаться зрелищем во всей его красе. А посмотреть действительно было на что. Разноцветные флаги и вымпелы, ленты и бумажные цветы. Горожане, от самых знатных до самых бедных, разряженные в пух и прах, сами были похожи на цветы. Каждый надел все самое лучшее, что было. Многие ради такого праздника даже вымыли шею и уши. Нарядные, накрахмаленные, взбрызнутые духами стайки девушек хихикали в букетики цветов и стреляли глазками по сторонам. Торговки надрывались, наперебой расхваливая свои леденцы, орехи, пирожки с зайчатиной и холодный квас. По четырем углам Арены высились башни с широкими выходами на поле боя. Именно туда, в одну из этих башен и нужно было пройти Вану. Внутри собирались участники Турнира. Троица, протиснувшись сквозь толпу, добралась наконец-таки до башни. Путники вошли внутрь. Это было светлое, очень просторное помещение. Вдоль стен стояли широкие лавки, на которых и размещались воины. Некоторые сидели спокойно, подтачивая оружие или проверяя доспехи. Многие волновались, грызли ногти или метались туда-сюда. Некоторые разминались. Благо пространство позволяло. Ван с некоторой тревогой наблюдал за двумя участниками, прикидывая свои шансы против них на Арене. Один из них был здоровенный громила двух с лишним метров роста. В руках он держал…Ван даже затруднялся назвать ЭТО мечом. Больше всего оружие напоминало железнодорожный рельс. Храмовник, косясь на чудовищный меч, подумал, что, если ему придется сразиться с этим воином, то ставки делать нужно будет исключительно на собственную ловкость.