Конечно, такое поведение беспокоило куратора и вечно раздраженного бригадира. По большому счету придраться было не к чему: работали девушки, как все, не хуже и не лучше, зато проблем и шума от них было больше, чем от остальных, вместе взятых. Посоветовавшись, руководство пришло к единодушному выводу — беспокойную парочку нужно изолировать. Но как? Ответ нашелся сам собой: на кухне одна за другой заболели посудомойки, и на оставшиеся десять дней возмутительниц спокойствия сослали в столовую.
К удивлению многих, две весьма интеллигентные барышни нисколько не сопротивлялись и, казалось, даже обрадовались такому повороту событий. Вставать им теперь приходилось ни свет ни заря, ложиться спать — за полночь, зато в перерывах между работой оставалось предостаточно свободного времени, которое они проводили в бесконечных разговорах.
Вот тогда-то и выяснилось, что обе хранят теплое воспоминание о вырастивших их бабушках, что нравятся им одни и те же книги, что обе любят поэзию, слушать предпочитают одну и ту же музыку, никто из них не познал еще настоящей любви и, что самое главное, ни одна из них до сих пор не была настолько открыта и откровенна с кем-либо: уж слишком их опекали дома, не давали ни мнения своего высказать, ни самостоятельного шага сделать! А здесь все самое тайное, годами копившееся, словно в музейном запаснике, наконец-то было востребовано, выплеснуто, высказано, выслушано и дополнено такими же запрятанными от чужих ушей откровениями.
Иногда им казалось, что они понимают друг друга без слов. Однажды, сидя поздним вечером на валуне у озера и любуясь рассекавшей водную гладь лунной дорожкой, Инна и Тамара прочувствовали это впервые, прижались друг к дружке и совершенно неожиданно произнесли: «Я этого никогда не забуду!..»
…«Как же там было? — не открывая глаз, Тамара попыталась припомнить когда-то написанное Инной стихотворение.
Плещет озеро ночное,
Тихо льется лунный свет.
Никому до нас с тобою
В этот вечер дела нет.
Ты прижмись ко мне поближе —
В грусти трудно одному,
Одиночество, подружка,
Я с тобою разделю.
Сбросим тягостную ношу
И в звенящей тишине
Распахнем друг другу души:
Я — тебе, в ответ ты — мне.
Пролетят десятилетья,
Наши сбудутся мечты.
Но останутся навечно
Озеро, луна и мы…» — беззвучно прошептала она и почувствовала, как самолет начал снижение.
«Боже мой! Как же тогда верилось, что все мечты сбываются! Где взять хоть капельку юношеского оптимизма? Почему прожитые годы добавляют только грусти и разочарования?..»
…Как и Крапивина, Рождественская была медалисткой и поступила в политехнический институт вопреки своей воле и желанию.