— Я знаю, где это! Рядом с Вандомской площадью! — воскликнула подружка. — Там недалеко еще знаменитый отель «Ритц»!
— Ну, на «Ритц» я не претендую, мне эта чопорность ни к чему…
— Я не о том, — перебила ее Инночка. — Я сейчас в автобусе, группу отвожу, потом сяду в метро и минут через сорок буду около твоего отеля.
— Ин, ты лучше скажи, в какую сторону выйти тебе навстречу: не хочется сорок минут сидеть на месте.
— Хорошо, — слегка поколебавшись, согласилась та. — Тогда на площади у «Гранд-опера». Выйдешь из отеля, сразу налево и на первом же перекрестке — направо. Пойдешь вперед через площадь с колонной — ее ствол украшен спиралью барельефов. Кстати, отлиты из бронзы тысячи двести пушек, захваченных под Аустерлицем! Короче, идешь прямо, прямо, никуда не сворачиваешь и выходишь на площадь. Найдешь ближайший выход метро, стой и жди. Если я вдруг задержусь — позвоню.
— Ты мне не звони, я телефон хочу отключить. Сережка с одноклассниками в походе, с мамой поговорила, а от всех остальных хочу спрятаться денька на три. Устала.
— Неужели так достали? — посочувствовала Инна.
— Достали, — хмыкнула Тамара. — И где ж ты таких словечек здесь, в Париже, набралась?
— Том, да у меня дважды в неделю русскоязычная группа! Весь спектр общества, со всего постсоветского пространства. Так что кто-кто, а я тебе такую лексику могу выдать, какой ты в своем Минске и не слыхивала! Отвечай, достали?
— Достали, — рассмеялась Тамара. — Да только я привыкла, иммунитет выработала, но об этом позже… Я минут через десять выйду, надеюсь, не заблужусь. Интересно, мы с тобой узнаем друг друга?
— Да я тебя, дорогая, из миллиона узнаю! Все, до встречи!
Взглянув на телефон, Тамара вздохнула, но первоначального решения засунуть его куда подальше не поменяла — отключила и оставила лежать на столе. «Проклятая труба! — посетовала она, запирая дверь. — Привыкаешь — ни жить, ни дышать без нее не можешь!»
…Одним из главных условий спокойной студенческой жизни для Тамары были звонки домой. Дважды в неделю. Стоило ей пропустить день, как мать тут же начинала разыскивать ее через деканат, и тогда приходилось отчитываться за свою необязательность перед куратором. Поначалу от нее требовали еще и писем, но под предлогом того, что совершенно не хватает времени, от них удалось отвертеться.
Времени же действительно не было. Точнее, его, как всегда, было ровно двадцать четыре часа в сутки, но этого катастрофически не хватало! Ведь кроме обязательных предметов первокурсникам приходилось усваивать самую важную науку — выживания. Что конспектировать, что — нет, что учить, что — не обязательно, какую пару можно проспать, а на которой необходимо быть всенепременно, чтобы не пришлось решать другую проблему — где достать оправдательную справку за пропущенные занятия.