Народ тихо охреневал.
— Это что, значит, нас сюда притащили, задачу какую-то определили непонятную, да еще и наблюдение установили!
Полетаев не на шутку разбушевался.
— Это, значит, мы тут будем подопытными крысюками прыгать, а нас какой-то хрен изучать станет? Энтомологи, млин! Да за такие дела полагается …
Тяжелая ладонь сержанта легла на плечо Полетаева, придавив бывшего летчика к скамье.
— Не булькай впустую, Федорыч. Ты ж сам кричал, что все надоело, что кругом тоска смертная и что хочешь все бросить и махнуть куда-нибудь в глушь. Вот тебе самая что ни на есть глушь. Ни президентов, ни чиновников никаких, ни даже телевизора. Живи и радуйся. Дом себе поставь, женщину найди — вон, может, негритяночка симпатичная попадется.
— Да ладно, Иваныч, — запал майора быстро иссяк. — ты прав, конечно. Но все равно, нечего над живыми людьми измываться.
— А кто ж над тобой измывается? Мож, эти твои… энтомолухи тебе как раз наоборот, благо сотворили. Будешь теперь не киснуть на пенсии, а в полную силу жить. Тебе годов-то всего ничего. Тут на свежем-то воздухе еще столь же проживешь и не хрюкнешь. Ну что, Евгений Михайлович, Вот тут третий лист чистый, пиши себя да иди активируй этот канал.
— Может, из вас кто-нибудь лучше возьмется?
Женя, неожиданно поименованный по отчеству, смутился.
— Ничего, Михалыч, не тушуйся. Я сам-то никогда в набольшие не лез, хотя не раз предлагали. Летчик наш — ему кроме баб да самолетов ничего не интересно. Вот Петрович, может, захочет в верха вылезти.
— Да ну тебя, Иваныч. Я как вояка вполне еще годен, а рулить, да еще поликластерами какими-то — увольте, это не мое.
— Ты все время себя принижаешь.
На Женины плечи легли две теплые ладошки.
— Кем ты был когда-то давно в прошлой жизни, это здесь не имеет абсолютно никакого значения. Вот нынче вечером перед сном подумай, посчитай, что ты уже сделал здесь, в этом мире. Пусть что-то случайно вышло, что-то не совсем хорошо и правильно. Но в сумме этого уже достаточно много, чтобы люди тебе доверились. Так что иди и сделай, что должен. И не тяни, уже времени много, а нам нужно до темноты вернуться, людей к переезду готовить.
— Хорошо. Надо только чернил каких или сажи — пальцы намазать.
— А у нас в караулке печать есть, в ней подушка штемпельная. Айда, мужики, сгоняем, заодно барахло свое заберем. Все равно тут ночевать будем.
— Чего брать будем?
Женя сидел у консоли терминала и пытался сосредоточиться. Как только очередной пилик терминала сообщил о том, что данные оператора приняты и канал активирован, на экране планшета появилась надпись: