— Я приеду, я обязательно к тебе приеду, — шептал я.
Она покивала головой в знак согласия и еще сильнее прижалась ко мне. Я почувствовал, как в моем горле стало тесно.
— Через неделю, в следующую пятницу приеду, — говорил я и гладил ее шапку.
— Не могу представить, что тебя не будет, — едва сдерживаясь, говорила она.
— Не вздумай плакать, я приеду.
Она приблизила свои губы, сливовый после карамельки язык коснулся моего нёба.
— Езжай, тебя ждут, — сказал я после поцелуя.
— Пока.
— Бай.
Я закрыл за ней дверь такси.
На вокзале я купил билет и присел на деревянную скамью в шумном зале ожидания. Оттого что рядом не было Вики, мне было грустно. Я вспомнил, что Марина Дороган, звезда «Европы Плюс» нашего города, советовала радиослушателям избавляться от неприятных мыслей с помощью бокала сухого белого вина, кусочка сыра и шоколада. Ни сухого вина, ни сыра в киосках вокзала не продавали. Я подумал, что шоколад, не подкрепленный двумя этими ингредиентами, вряд ли мне поможет. Напротив меня сидели двое детей лет пяти и играли в дурака, они были в одинаковых шубках и в валенках, отчего-то вспомнился писатель Гайдар. Я стал думать про Чука и Гека.
Мне вдруг вспомнилось, что Аня Морозова нагадала мне «забубенную» встречу в середине пути, но эта мысль отчего-то уже не была мне интересна.
Когда начали объявлять посадку на наш рейс, дети резко развернули головы к динамику, быстро собрали колоду, взяли лежащие на скамейке шапки и пошли на платформу. «Такие маленькие, а уже в карты играют», — подумал я, поднялся и побрел вслед за ними.
Я принялся рассматривать пассажиров, толпившихся около моего автобуса. У тех малышей, оказывается, была мама — женщина в бирюзовом пуховике, с бирюзовыми тенями по векам. Она курила. У автобуса стояла группа высоких, хорошо экипированных лыжников. Еще были три похожие друг на друга женщины в норковых шубах, их провожал толстый, по-осеннему одетый мужчина, были еще люди, ни лица, ни одежда которых не бросались в глаза.
Салоны в корейских автобусах оформлены так, словно вы отправляетесь в какую-то малогабаритную корейскую нирвану — все очень узкое, в кружевах, в мелких драпировках, окна в идеальных складках штор. Я был один на один с корейским изумрудным гробом, в котором единственное развлечение — телевизор.
Почти сразу включили тот же французский фильм, что и во время моей поездки в Хабаровск. Мрачное состояние духа не покидало меня — я страдал без Вики! Вина, сыра и шоколада хотелось еще сильней. Когда автобус остановился, я постарался выйти одним из первых, но в таверне уже была очередь. Немного постояв, я сказал, что отлучусь, и пошел справить нужду. В благоустроенный туалет тоже была очередь, поэтому, чтобы сэкономить время, я решил сходить в туалет за таверной. Это была сваренная из железа конструкция, внутри которой было две секции: «М» и «Ж», секции были поделены на кабинки без дверей. В полу каждой кабинки была крупная дыра с аккуратно вырезанными краями. Летом эта конструкция раскалялась от жары, зимой леденела от холода, но в любое время года под ее полом чувствовалось отчужденно-горячее гниение… Удовольствие справить там нужду стоило три рубля. Я расплатился и, стараясь не думать о том, что происходит под полом, пошел к своей секции. Повернувшись к кабинкам, я увидел трех женщин. Увидев меня, они подскочили как ошпаренные. Их рывковые движения были нелепы: стоять на каблуках со спущенными колготками и юбкой, придерживая дорогую шубу над страшной дыркой в полу, не очень удобно. Это были те самые женщины в норковых шубах, которых провожал толстый мужчина. Происходящее длилось всего несколько секунд, но теперь я знаю, как в театрах должны играться немые сцены. В мгновение короткого замешательства мной овладели две идиотские мысли. Первая о том, что увидеть в мужском сортире трех мочащихся женщин как раз и было той «интересной встречей», которую предвещало гадание, что это и есть тот занимательный сюрприз, который приготовила мне судьба. Вторая мысль была о том, что именно сейчас разверзается ад моей памяти, готовый поглотить еще один уродливый образ. Этот ад сжирал каждую увиденную мельком деталь: плотные чулки на белых ляжках, блеск шуб и сапог, стриженые лобки, прокладку у каблука, озадаченный взгляд, черные дыры в полу…