Как мы встретились первый раз? Я сидел в кафе, наблюдал за официантками в белых блузках, отражающихся в зеркалах. Погода снаружи была серьезная — шел первый снег, и шел он так, словно раз и навсегда хотел показать, кто в этом городе хозяин. По радио пела популярная некогда Патрисиа Каас. Ровно в семь вечера пришла Аня. Кажется, если бы я и не видел ее фотографий, я, пожалуй, узнал бы ее. Ее внешность можно было охарактеризовать словом «ворожея» — похожа на панночку из фильма «Вий», но взгляд веселый, поглощающе искренний. Казалась она старше своих лет, глаза голубые, кожа белая, даже в непогоду румянец, волосы крупно вьющиеся, чуть ниже плеч (в гармонии с длиной юбки чуть ниже колен).
В тот вечер в нашем общении не было той наигранной вычурности, что была в Интернете, я чувствовал себя вполне свободно. Сейчас я почти не помню, о чем мы тогда говорили, темы не имели никакого значения — мы просто трогали друг друга словами, и этого было довольно. При этом было интересное ощущение, что я вот знаю все ее уловки для мужчин, и она знает, что я знаю, и поэтому не расставляет сети, не подергивает плечами и не смотрит на просвет бокала, не поправляет этим специальным жестом прическу. Кроме этого, и она знает меня как свои пять пальцев, и вместе с тем мы видимся впервые. Очень все это странно и притягательно. Мы просидели в кафе до закрытия, ветер снаружи усилился. Мы заказали такси, сначала заехали к ней, я ее проводил и на том же такси поехал домой. Я был счастлив.
Примерно через неделю она загрипповала, позвонила мне ночью и попросила привезти таблеток. Я привез. У нее была высокая температура. Я выхаживал Аню три дня, на это время остался у нее. Аня, храбрясь, вспоминала болезненного Ницше и его «все, что нас не убивает, делает нас только сильней», я ей поддакивал и поил теплым молоком. Пожалуй, эти три дня еще долго будут самыми интересными днями моей жизни. Да, около года мы общались в Сети, один раз встретились и мило поговорили в кафе. Так отчего же мы совершенно не стеснялись друг друга? Анна все время ходила в одной ночной рубашке и в черной пуховой кофте, я помогал ей переодеться в свежее белье, надевал ей носочки и прочее, я сразу стал спать рядом с ней, но во всем этом не было никакой пошлости, жеманства. Когда любопытство мое взяло верх и я спросил, отчего она не позвонила какой-нибудь подруге или родителям, почему, в конце концов, не попросила своего парня, ведь есть же у нее кто-то, с кем она спит, Анна ответила, что с парнем она рассталась накануне болезни, подруг не стала звать, чтобы не надоедали разговорами о бывшем френде, с родителями у нее отношения натянутые, а я хоть и виртуальный, но все-таки любовник. Мы посмеялись. Вечером последнего дня она сказала, что ей очень хочется мужчину. Разумеется, я не мог ей в этом отказать.