— Хочу. Очень.
Малика прикрыла веки. В глазах щипало. Когда они поженились, женщина и подумать не могла, что все будет так. Она даже мечтать о детях не смела. Все началось два года назад, когда заведующий отделением, в котором она работала медсестрой, вызвал ее на ковер:
— Добрый день. Вызывали, Савелий Игнатьевич?
— Вызывал, — кивнул мужчина, устраиваясь поудобнее в кресле. — Присаживайтесь, Малика.
— Что-то случилось? — негромко поинтересовалась женщина, разглаживая складки безупречно белого халата.
— Ко мне попало Ваше заявление на увольнение.
Малика опустила глаза.
— Вы не могли бы это как-то прокомментировать?
— Прокомментировать? Зачем?
— Затем, что я лишаюсь опытнейшего члена своей команды. А вы даже не удосужились поставить меня в известность заблаговременно.
— Извините. — И снова глаза в пол. — У меня заканчивается срок действия вида на жительство. Поэтому увольнение неминуемо. Мне пора возвращаться домой.
Малика говорила правду. Она сознательно не стала продлевать срок действия своих документов. Не могла больше выносить сплетни коллег, их осуждающие взгляды… И без того полтора года терпела.
— Как уезжаете? Зачем? — немного растерянно переспросил Савелий Игнатьевич.
— Говорю же — заканчивается срок действия документов. Я иностранный гражданин, — зачем-то пояснила Малика.
Заведующий встал из-за стола. Отошел к окну. Если бы женщина его не знала, то подумала бы, что он всерьез занервничал. Да только не могло такого быть. Рослов был невозмутимым и властным. Именно эти качества заставляли Малику млеть от одного его вида, когда она только пришла к нему на работу пять лет назад.
— Так почему ты не продлила документы? — немного резко спросил он, вытаскивая сигарету из пачки. Малика удивленно уставилась на начальника. Во-первых, он впервые перешел на «ты», а во-вторых, решил закурить в кабинете. Это было нарушением всех неписаных правил.
— Не посчитала нужным. Я не могу больше работать в этом коллективе.
— Почему? — уточнил Рослов, выдыхая дым в приоткрытую форточку.
Малика снова опустила взгляд. Он, что же, хочет, чтобы она озвучила очевидные вещи?
— Вы не можете не знать, что творится в коллективе. Значит, в курсе, как ко мне относятся.
— После той истории с изнасилованием?
Женщина сжалась. Ее взгляд будто бы прирос к полу. К горлу подкатила тошнота. Насилие — это самое худшее, что может случиться с человеком, но Малику подкосило нечто другое. Ее насильник оказался сыном очень влиятельных родителей. Женщина и сама не поняла, как им удалось все провернуть, но уже через несколько дней она из жертвы превратилась в обвиняемую. Адвокаты этих людей смогли получить доказательства посещения ею довольно специфического тематического клуба. Малику обвинили в том, что она, потакая своим извращенным сексуальным фантазиям, сама спровоцировала несчастного парня, совратила его и теперь пытается очернить, вымогая крупную сумму денег. Она пыталась что-то доказать, бродила по властным кабинетам, но так и не добилась справедливости. Ей порекомендовали забрать заявление, что она и сделала под беспрецедентным давлением сильных мира сего. А потом сразу же столкнулась с еще одной бедой: подробности дела стали известны на работе.