Адам пинает Джоэля в подошву кроссовка, когда тот делает шаг.
– Заткнись, Джоэль.
Джоэль спотыкается, тихонько хихикая. Лучи вечернего солнца отражаются от светлого, жесткого ирокеза на его голове, от чего он выглядит совершенно убийственно.
– Прости, чувак, но, брось! Это же…
Адам вновь ударяет его по ноге, но на этот раз сильнее, Джоэль подается вперед, с трудом удерживая равновесие.
– Козёл! – выкрикивает он, всё ещё смеясь, и убегает вперед, чтобы быть вне досягаемости ног Адама. Тот ухмыляется, потихоньку отставая.
Мне на самом деле интересно, что имел в виду Джоэль, но, похоже, что он наконец-то понял намек и решил помолчать. Я бросаю вопросительный взгляд на Шона, несущего четыре сумки, и он замечает это.
– Мы не против, чтобы ты жила с нами, – уверяет он. Но это не то, что я хотела узнать.
– Почему это «лучшее, что могло произойти»?
Адам закатывает глаза.
– Он просто чушь несет. Да, Джоэль?
Джоэль смеется и открывает дверь, придерживая ее для нас.
– Как скажешь, Адам.
В квартире я следую за ребятами по коридору в спальню Адама. Они забрасывают мои вещи на черное одеяло, которое всё ещё наполовину свисает с кровати после нашей безумной спешки этим утром. Стены в комнате совершенно белые, местами крест-накрест наклеен синий малярный скотч, а свободное пространство между линиями заполнено текстами песен – сотни строк, написанных ярко-синим маркером. Шторы на окнах черные, но прозрачные, а единственная мебель в комнате, кроме его кровати, – небольшой комод и угловой стол. Комод, стол и даже пол усыпаны стопками блокнотов, которые, не сомневаюсь, исписаны от корки до корки. В комнате полнейший беспорядок, но он прекрасен, ибо каждая его частичка – Адам.
Когда Шон и Джоэль уходят в гостиную, Адам остается со мной и тут же открывает половину ящиков комода. Парень вытягивает оттуда одежду, распихивает ее по другим ящикам, после чего аккуратно закрывает их. Когда до меня доходит, что он делает, я тороплюсь остановить его.
– О, нет. В этом нет необходимости, – настаиваю я, приближаясь к нему. Чувствую себя слишком назойливой, мне хочется схватить его за руки и заставить прекратить расшибаться в лепешку ради меня.
– Я знаю, – отвечает он, подходит к своему шкафу и сдвигает вешалки, чтобы освободить место для моих вещей. Когда его не удовлетворяет количество освобожденного места, он снимает кучу вешалок с рубашками и бросает их на пол у шкафа. После чего с улыбкой на лице поворачивается ко мне.
– Серьезно, Адам. У Ди мои вещи просто стояли в сумках на полу. Ты же видел.
– И что? Здесь будет гораздо лучше.