Что-то безумно жгло ее человеческую грудь. Уже в человеческом теле она рухнула на песок и начала разрывать платье на груди. Руки нащупали раскаленный кусок металла, Этель сорвала его с груди и бросила на песок. Только тогда она поняла, что это было – грубо сделанный железный морской крест. Глаза Этель засверкали от ярости. Проклятый страж воды! Не зря она всегда считала именно его самым опасным! Она снова попыталась взмыть вверх, призвать братьев, но было уже поздно – даже своими человеческими глазами она видела, как вода заливает Огненную землю.
«Я прощаю тебя. Я всегда тебя прощу. Я всегда буду с тобой.»
Голос. Как будто издалека. Откуда-то издалека. Это не расстояние – это время, голос идет из глубины времени. Что это такое? Что это значит? Почему она это слышит?
Неважно, это еще не конец. Ноб не сдадутся так просто! Это еще не конец!
На рассвете через Южные ворота в Горд въехали двадцать три всадника. Их встретила тишина только что уснувшего города, так же когда-то въезжал в Горд Регент Казимир, который привез на Запад чуму черных ноб. Стража у ворот хотела было остановить странную процессию, но потом они увидели их предводителя, высокого огненно-рыжего всадника с яркими изумрудными глазами. Они решили, что в Горд приехал призрак, а перед призраками, как известно, бессмысленно закрывать ворота. Так Лазарус III беспрепятственно вернулся в свой город, которым правил вот уже почти четырнадцать лет. Он тут же снова пустил лошадь галопом, и его спутники пустились за ним. Менее, чем через четверть часа, они уже были у ворот дворца Горда. Там Лазарь спешился и встал напротив толстых деревянных створок. Выходить никто не спешил.
– Не думаю, что тебе откроют по доброй воле, – услышал Император тихий голос лорда Мадога.
– Где Формоз?
– На месте, – Мадог усмехнулся.
Перед отъездом из Огненной земли, Лазарь приказал привязать Формоза к лошади, а саму лошадь поручил вести за собой одному из Красных отшельников. Лазарь поднял глаза на гарцующего на своем коне Мадога.
– Это моя земля, лорд, не высовывайся, пока я не решу свои дела.
– Как скажешь, Император.
Мадог насмешливо поклонился и отъехал назад. Лазарь подошел к воротам и ударил в них кулаком, удар вышел такой силы, что эхо от него разнеслось по спящему городу. Внутри дворца послышалась возня, наконец, в воротах открылось решетчатое окошко, и Лазарь увидел чьи-то блеклые водянистые глаза. Лазарь его узнал – Сервий, начальник дворцовой стражи, один из прихвостней Казимира.
– Я думал, что Казимир отдаст тебе печать Меча, а ты все еще охраняешь ворота, – произнес Император.