— Я тоже люблю тебя, — прошептала она.
Боже, он выглядел гораздо старше, чем неделю назад, когда прибыл на частном самолете из своего укрытия на Манхэттене. Он вернулся в «Истерли», чтобы проведать мисс Аврору, когда та упала в обморок. Он остался дома, и все, что произошло за такое короткое время, изменение траектории его семьи, столкнувшейся с айсбергом и скрытыми судьбоносными течениями, пошатнули непробиваемый корпус Брэдфордов с двухсотлетней историей, их необыкновенное финансовое и социальное положение, основанное на фортуне, и выправить этот лайнер теперь казалось невозможным.
— Мы можем уехать, — Лиззи снова выгнула ногу. — Мы можем продать этот дом, забрать деньги и хорошо жить вдали от всего этого.
— Я рассматривал этот вариант. И эй, я мог бы поддерживать нас, играя в покер. Это не совсем честный заработок, но я знаю, что власть особо не волнует, откуда берутся деньги на выплату налогов, — он жестко рассмеялся. — Взять хотя бы мою семью, которая живет за счет продажи спиртного столько лет, поэтому не мне судить.
На мгновение, ее сердце запело, она представила, как они будут жить на другой ферме, в другом штате с небольшим участком хорошей, плодородной земли, которая будет приносить урожай кукурузы, моркови, помидоров и зеленой фасоли. Она могла бы работать в небольшом городке, ухаживая за муниципальными насаждениями. А он бы захотел стать учителем в местной средней школе, возможно, тренером по баскетболу или футболу, а может совместно. Вместе, они будут любоваться друг другом, жить в радости и любви, и конечно у них будут дети. Белокурые с прямыми волосами мальчики, желающие принести домой головастиков, и девочки, лазающие по деревьям. И получение водительских прав и школьные выпускные, а также слезы, когда они разъедутся по колледжам, и праздник радости, когда дом опять заполниться детьми и наступит полный бардак.
И когда солнце, наконец, заиграло в полную силу, она представила себе крыльцо с парой кресел-качалок, на котором они будут сидеть бок о бок. И если один их них умрет раньше, другой вскоре последует за ним, как в романах Николаса Спаркса.
Никаких больше частных самолетов. Никаких больше драгоценностей и картин маслом, нарисованными известными художниками такого-то пра-пра-прадеда. Не будет больше «Истерли» с его семьюдесятью человек обслуживающего персонала и акрами садов, которые нужно поддерживать в соответствующем виде. Не будет больше никаких вечеринок и балов, роллс-ройсов и порше, никаких фантазий, от которых бездушные люди улыбаются тебе пустыми глазами.