— Тогда давай сделаем так, чтобы она как можно дольше об этом не узнала.
Лейн представил женщину, которая родила его, лежащую наверху в одурманенном состоянии на шелковом постельном белье. Унего существовал соблазн поверить, что он мог удержать ее изолированной от этого дерьма, но медсестры, ухаживающие за ней круглыми сутками, жили в этом мире, читали газеты, слушали радио и в конце концов, имели свои телефоны, где можно было найти все.
Но существовала гораздо большая проблема, чем эта.
Ирония заключалась в том, наливая Family Reserve в свой стакан, он сказал:
— У нас нет денег.
— Я знаю, что есть пункт расточительства, что касается твоего трастового фонда. Мой отец вставил его туда. Но он имеет силу только, если ты получишь иск от третьего лица. В твоем случае, твой трастовый фонд может сделать план выплат. В конце концов, купить молчание, вероятно, будет дешевле, чем информация в прессе. У тебя очень придирчивые и дотошные управители трастового фонда, которые стоят за чистоту семейных уз, не воспринимая любовниц, а тем более вопрос самоубийства для них является уголовной слабостью…
— У нас имеются более серьезные проблемы, Семюэль Ти., чем беременность. Почему ты думаешь, Джина выходит замуж за Ричарда?
— Потому что ей нужен мужчина, которого она сможет контролировать.
— Потому, что ей нужны деньги.
При других обстоятельствах было бы забавно смотреть на замешательство, которое произошло на лице его старого друга.
— Что ты…? Простите, что?
— Мой отец покончил жизнь самоубийством по многим причинам, и кое-какие связаны с финансами. Он создал ху*еву тучу проблем, я не могу даже оплатить бытовые счета, и боюсь, что компания «Брэдфорд бурбон» не имеет сейчас наличных. У меня, буквально, нет денег, чтобы заплатить Шанталь сейчас или со временем.
Семюэль Ти. покрутил свой бурбон в стакане, затем произнес:
— Прости меня, но… я не в состоянии это переварить. Что насчет трастового фондового твоей матери? Насчет…
— Мы должны на данный момент шестьдесят восемь миллионов. Это наш личный долг. И мне кажется, что это только верхушка айсберга.
Семуэль Ти. моргнул. Потом протянул свой пустой стакан.
— Прошу тебя, можно мне еще немного?
Лейн налил своему другу и себе.
— Здесь у меня находится мой друг из Нью-Йорка, который пытается прояснить ситуацию. Джефф Стерн, ты должен помнить его по университету.
— Хороший парень. Он не пил, как южанин, но в другом смысле, он классный.
— Он находится наверху и просматривает счета компании, пытаясь выяснить, насколько все плохо. Было бы ошибкой считать, что мой отец не присвоил себе почти все. Около года назад он сделал мою мать недееспособной, и она подписала ему опекунство… только Бог знает, осталось ли что-нибудь.