Но сегодня, войдя в отдел рекламы, Фрэнсис Беннет видит, что механики стоят сложа руки возле своих бездействующих прожекторов. Он спешит узнать, в чем дело. Вместо ответа ему указывают на безоблачную небесную лазурь.
— Так вот! Вам, мистер Семюэль Марк, нужно обратиться в научную редакцию, в отдел метеорологической службы. Передайте им от моего имени, чтобы они как следует занялись вопросом искусственных облаков. Нельзя же, в самом деле, вечно зависеть от погоды![13]
Окончив обход всех разнообразных отделов газеты, Фрэнсис Беннет направился в приемную, где его ожидали послы и полномочные министры государств, аккредитованные при американском правительстве. Господа эти явились за советом к всемогущему директору.
— Чем могу быть вам полезен, сэр? — обратился директор «Ирт Геральд» к английскому консулу.
— Вы можете оказать нам неоценимую услугу, — ответил англичанин. — Не поднимет ли ваша газета кампанию в нашу защиту?
— По какому поводу?
— Вы могли бы просто выразить протест против аннексии Великобритании, которую (произвели Соединенные Штаты…
— «Просто!» — воскликнул Фрэнсис Беннет, пожимая плечами. — Аннексия, произведенная сто пятьдесят лет назад! Неужели же господа англичане никогда не примирятся с тем, что ввиду справедливого круговорота вещей на земном шаре их страна стала американской колонией? Да ведь это было бы чистейшим безумием! Как могло ваше правительство даже предположить, что я затею такую антипатриотическую кампанию?..
— Мистер Беннет! Согласно доктрине Монро «Америка — американцам». Вам это известно. Но только Америка.
— Но Англия — всего-навсего наша колония, сударь, одна из прекраснейших наших колоний! Не надейтесь, что мы когда-либо согласимся отдать ее.
— Вы отказываетесь?
— Отказываюсь! А если вы будете продолжать настаивать, мы можем создать повод ж объявлению войны на основании простого интервью одного из наших репортеров.
— Итак, конец! — прошептал в отчаянии консул. — Соединенное королевство, Канада и Новая Британия принадлежат американцам, Австралия и Новая Зеландия независимы… Что же нам осталось из всего, что некогда было Англией?.. Ничего!..
— Ничего?! — с возмущением воскликнул Беннет. — Вот еще новости! А Гибралтар?[14]
В эту минуту пробило двенадцать часов. Директор «Ирт Геральд» сделал жест, означавший конец аудиенции, вышел из зала и, усевшись в катящееся кресло, через несколько минут оказался уже в столовой, расположенной на расстоянии километра, в противоположном конце здания.
Стол накрыт; Фрэнсис Беннет занимает свое место. Под рукой у него несколько кранов, а прямо перед ним — зеркало фонотелефота, которое сейчас отражает столовую в его парижском особняке. Несмотря на разницу во времени, мистер и миссис Беннет сговорились завтракать в один и тот же час.