— Я понимаю вашу горечь, — откликнулся Чач, — но она заводит вас слишком далеко. Вы прекрасно знаете, что я не в ладах с Драмоклом. Мне претит его нынешнее поведение, да и сам король тоже.
— Это ни для кого не секрет, — сказал Снинт, и Джон неохотно кивнул.
— А разве могло быть иначе? — продолжал Чач. — Он никогда не любил меня. Мое участие в управлении королевством формально и ничтожно. Несмотря на годы, отданные мною военной подготовке, Драмокл не доверяет мне даже взвода солдат. И хотя я до сих пор считаюсь наследником, я не думаю, чтобы мне когда-нибудь и впрямь пришлось унаследовать престол.
— Невеселое положение для столь честолюбивого юноши, — заметил Снинт Чач кивнул:
— Все свои сознательные годы я вынужден был вариться в собственной никчемности и зависеть от равнодушных милостей и капризов отца. Мне приходилось с этим мириться. До сих пор.
Джон выпрямился, маленькие глазки его загорелись вниманием:
— А теперь?
Чач поставил бокал на стол.
— Не стану тратить лишних слов. Я хочу быть рядом с вами, граф Джон и король Снинт, в том сражении за власть, что неминуемо разразится вскоре.
Джон и Снинт переглянулись.
— Вы, конечно, шутите, принц, — сказал Снинт. — Узы крови сильны Этот порыв у вас скоро пройдет.
— Проклятье! — вскричал Чач. — Вы мне не верите — так уличите меня во лжи!
— Спокойно, принц, я хотел лишь испытать вас. Скажите, как по-вашему, что у Драмокла на уме?
— По-моему, совершенно очевидно, что он хочет как минимум восстановить бывшую Глормийскую империю. И вы не можете не признать, что захват одной планеты и вторжение на другую — недурное начало. Дальше, однако, будет потруднее. Ни Аардварк, ни Лекк в военном отношении ничего из себя не представляют. Надеюсь, Карминосол окажется более крепким орешком.
— Во всяком случае, пока жена моя Анна стоит у руля, — сказал Джон.
— Друт он тоже не посмеет оккупировать, — продолжал Чач, — поскольку ему необходим сильный космический флот Руфуса. Не стоит забывать также о Хальдемаре, который сидит в своем медвежьем углу на Ванире, пытаясь постигнуть суть происходящего. Чья возьмет — неизвестно. Но я готов поставить свою жизнь на поражение Драмокла, особенно если нам с вами удастся прийти к соглашению.
— И что вы надеетесь выиграть от такого соглашения? — спросил Снинт.
— Всего лишь свою законную долю — глормийский престол после убийства или изгнания Драмокла.
— Глормийский престол! — сказал Джон. — Воистину скромное требование, если учесть, что вы не вкладываете в наше общее дело ничего, кроме собственного самомнения.
— Не советую меня недооценивать, — нахмурился Чач.