— Джо, Стив! — крикнул Эл. — Прикрывайте! Остальным на катер!
Он взял брезентовый мешок и шагнул к трапу, но его оттолкнул Джо. Подхватив второй мешок, он начал быстро спускаться вниз по штормовому трапу. Эл сдержал себя, чтобы не двинуть его автоматом по голове. Наступая на руки ругающемуся Джо, он спустился вслед за ним и спрыгнул на палубу катера.
По черному выпуклому борту «Патриции» один за другим быстро спускались японцы.
— Живей!..
Один из японцев оступился и с криком сорвался с трапа. Ударившись о борт катера, он сразу же пропал в черной воде.
— Кимура!.. — горестно крикнул Такэда.
— Скорей!.. Скорей!.. — торопил Эл. Он подхватил спускающегося Уэдзи и помог ему спрыгнуть на палубу. — Стив!.. — позвал он.
— Сейчас! — откликнулся Стив, и послышалась длинная автоматная очередь. Через минуту он уже стоял рядом с Элом и, ухмыляясь, смотрел вверх на борт «Патриции», где над планширем появились головы матросов.
Торпедный катер взревел моторами, круто отвернул от лайнера и скрылся в темноте.
Эл вдохнул полной грудью свежий морской воздух. Радость переполняла его. Все! Баста! Жив! О Франсуазе Жувазье он сейчас не помнил. Это было на «Патриции», а она уже в прошлом. Живой всегда прав — таков закон жизни. Самое главное — жив!.. Жив и удачлив!.. Эл ударил кулаком по штурвалу и оглянулся назад.
На ярко освещенном лайнере догорали огненные колеса фейерверка. С каждой минутой он становился все меньше, пока не превратился в далекую желтую точку…
6
Переваливаясь на тяжелых, стального цвета волнах, «Хати-мару» держала курс на Марсель.
«Плохо… Очень плохо. Столько мокрых следов оставили!..» Эл бросил газеты на стол и начал расхаживать по каюте.
После ограбления «Патриции» многие газеты, в особенности английские, устроили на первых полосах настоящий скандал. Они требовали от правительства принять самые действенные, категорические меры для поимки пиратского катера. Интерпол и английская уголовная полиция, объединившись, создали специальную группу, которой были приданы военный тральщик и самолет. Все газеты сообщали довольно точные приметы пиратов, в особенности Эла. По всему было видно, что дело начинало принимать серьезный оборот.
«Пора смываться, — продолжал размышлять Эл. — И чем быстрей, тем лучше. Наступило время».
После налета на «Патрицию» оба набитых крупными ассигнациями мешка стоимостью в девятьсот тысяч каждый Эл и Такэда спрятали в тайнике, место которого было, известно только им двоим. Все это время аккуратно обернутые целлофаном пачки не давали Элу покоя. Он боялся, что его может опередить Такэда со своими японцами. Такэде также был известен и шифр других положенных в банки денег.