.
Кое-что эта смена названий все-таки означала (об этом — ниже). Но ни одна из названных аббревиатур не располагала к юмору.
Юмор тем не менее не иссякал.
Неунывающие советские граждане посмеивались даже над собственным страхом перед этим всесильным ведомством.
При переезде из Питера в Москву ВЧК разместилась в здании Страхового общества «Россия». В связи с этим родился такой анекдот:
► — Скажите, какое учреждение помещается в этом доме?
— Раньше тут был «ГОССТРАХ». А теперь — «ГОСУЖАС».
Анекдоты сопровождали всю историю ведомства, и в них отразились если не все, то, во всяком случае, многие из многократно сменявшихся его названий.
Иногда в анекдотах, шутках и остротах более поздних времен вдруг всплывали прежние и даже самые давние названия «конторы».
Вот, например, такая история.
В 60-е годы выходила у нас девятитомная «Литературная энциклопедия». Авторы и редакторы этого издания любили пошутить. И некоторые из их шуток не только вылетали за пределы редакционных стен, но даже и выплескивались на страницы выпускавшихся ими томов. И в томе восьмом, под статьей о широко известном в литературных кругах кагэбэшном провокаторе Эльсберге, красовалась подпись — «Г.П. Уткин», прозрачно намекавшая на кровную связь героя статьи с нашими славными органами.
* * *
Аббревиатура ГПУ, уже давно замененная на новую (НКВД, НКГБ и т. д.), почему-то особенно полюбилась юмористам. Была, например, такая — ставшая потом знаменитой — басня, сочиненная то ли Николаем Эрдманом, то ли Владимиром Массом, то ли ими обоими:
Раз ГПУ, придя к Эзопу,
Схватило старика за жопу.
Смысл этой басни прост и ясен:
НЕ НАДО БАСЕН!
То, что басен «не надо», они узнали на собственной шкуре.
На каком-то правительственном приеме Василий Иванович Качалов, слегка подвыпив, прочел несколько басен, сочиненных Эрдманом и Массом. «Вожди» возмутились. И тут же было задействовано ГПУ.
У Эрдмана и Масса был еще и третий соавтор — Михаил Давыдович Вольпин. В сочинении этой басни он участия, кажется, не принимал. Но в сочинении других — принимал. Во всяком случае, за то место, за которое ГПУ схватило Эзопа, были схвачены все трое.
Василий Иванович тяжело переживал случившееся. Он искренне считал себя чуть ли не главным виновником несчастья. (Кстати сказать, не он один.) Но Николай Робертович вину Качалова решительно отрицал. Да, по правде говоря, Василий Иванович и предположить не мог, что дело примет такой оборот. Стихи и басни, читанные им на том банкете, были, в общем-то, довольно невинные.
Едва ли не самой крамольной из них была такая: