Вороне где-то Бог послал кусочек сыра..
— Но Бога нет!
— Не будь придира:
Ведь нет и сыра.
Или вот такая:
Мы любим подмечать у недругов изъяны
И направлять на них насмешки острие.
Однажды Молоко спросило у Сметаны:
— Скажите, вы еда или питье?
Сметана молвила: — Оставьте ваши шутки!
Действительно, я где-то в промежутке,
Но ведь важна не эта сторона
Всего важнее то, что я вкусна,
И то, что многие бывают мною сыты…
Вот так порою и гермафродиты:
Тот, кто на свет их произвел,
Конечно, допустил ужасную небрежность,
Но ведь в конце концов существенен не пол,
А классовая принадлежность.
Тоже не бог весть какая крамола.
Была, правда, как рассказывают, прочитана там Качаловым, помимо басен, еще и шуточная эрдмановская «Колыбельная»:
Видишь, слон заснул у стула,
Танк забился под кровать,
Мама штепсель повернула,
Ты спокойно можешь спать…
Далее шло описание разных знаменитых людей, в том числе и героев-полярников во главе со Шмидтом, которые, чтобы набраться сил для будущих подвигов, тоже «ложатся на кровать», чтобы отойти ко сну.
А кончалась эта «Колыбельная» так:
Спят герои, с ними Шмидт
На медвежьей шкуре спит.
В миллионах разных спален
Спят все люди на земле…
Лишь один товарищ Сталин
Никогда не спит в Кремле!
Шутка, как можно догадаться, метила не в «товарища Сталина» и даже не в раздражавший своими пошлыми формами безвкусный культ вождя — скорее в служителей этого культа. Но в таких тонкостях, естественно, никто разбираться не стал. Все разворачивалось в точности по ходившему тогда анекдоту:
► В один прекрасный день высоким начальством было объявлено, что всех верблюдов будут кастрировать.
Среди верблюдов, понятное дело, началась паника. И вдруг видят, что вместе с убегающими со всех ног верблюдами — улепетывает и заяц.
— А ты-то чего, косой?
— Как — чего? Не слыхали разве, какое распоряжение вышло насчет верблюдов?
— Да ты-то тут при чем?
— Вот поймают, кастрируют, а потом ходи доказывай, что ты не верблюд.
Анекдот этот довольно быстро забылся. Но финальная реплика зайца жила долго и со временем даже стала чем-то вроде пословицы.
Но это случилось позже, в иные, уже не такие «вегетарианские» времена. Хотя история, приключившаяся с Эрдманом и его друзьями-соавторами, свидетельствует, что и тогда (дело было в 1933 году) времена были не вполне вегетарианские.
Сам Николай Робертович в заявлении в Комиссию по частным амнистиям при Верховном Совете Союза ССР, поданном по отбытии ссылки — в 1938 году, дело свое объяснял так:
► В 1933 году я был присужден к ссылке на 3 года в гор. Енисейск за сочинение нескольких басен, носивших антисоветский характер.