Поскольку в Енисейске с электричеством дело обстояло не больно хорошо, в одной из посылок она отправила ему какой-то самодельный, по специальному ее заказу сделанный фонарь, работающий на батарейках. Очень волновалась: дойдет или не дойдет, а если и дойдет, будет ли работать?
Затея удалась, о чем от Николая Робертовича в тот же день полетела в Москву телеграмма:
► >Енисейск. 26. 24 часа.
>(Молния от ваш. кор.)
Пуск первой мощной электростанции в условиях Севера прошел образцово. Все обслуживающие механизмы работают отлично.
>Начальнику Строительства
>А. О. Степановой.
Постройка енисейской электростанции — новый вклад в дело дальнейшего подъема нашей страны и Вашего в моих глазах. ЦК.
Последние две буквы были подписью и расшифровывались (в той же телеграмме, в скобках) — так: «Целую Коля».
Это была уже вторая (после басни про ГПУ и Эзопа) десакрализация священной аббревиатуры.
Арестованные соавторы (Эрдман, Вольпин и Масс) были сосланы в разные места, и встретиться им было суждено не скоро.
Но спустя годы, уже во время войны, Эрдман и Вольпин, волею судеб, оказались в ансамбле НКВД — вместе, кстати, с будущим создателем Театра на Таганке Юрием Любимовым.
Там их приодели, приобули, подкормили. Вот только Эрдману никак не могли подобрать приличную шинель. Наконец подобрали — и не просто приличную, а по тем временам просто великолепную, только что не генеральскую. А они с Вольпиным жили тогда в какой-то мансарде, и у них там было большое зеркало. И вот подходит Николай Робертович в этой новой своей — офицерской, энкавэдэшной — шинели к зеркалу, смотрит на себя и говорит:
— Миша, мне кажется, за мною опять пришли.
Из чего тоже можно заключить, что суровый урок, который ГПУ преподало Эзопу, так и не пошел ему впрок: неисправимый шутник продолжал шутить.
* * *
А теперь — о причинах смены всех этих священных аббревиатур и о том, что стояло за этими переменами.
«НКВД» лревратилось в «МВД», а «НКГБ» в «МГБ» по той простой причине, что все наркоматы у нас стали министерствами.
А вот с последующими изменениями дело обстояло несколько сложнее.
После смерти Сталина МВД и МГБ на короткое время слилось в одно общее министерство под эгидой Лаврентия Берии. Но после того как Берия был разоблачен как «английский шпион» (на эту тему тоже были анекдоты, но тут невольно вспоминается замечательная фраза О. Мандельштама: «Зачем острить? Ведь и так все смешно»), — так вот, после ареста Берии слившееся воедино ведомство вновь распалось на две составляющие. Но бывшее Министерство государственной безопасности стало теперь называться Комитетом. И не просто Комитетом, а Комитетом при Совете Министров СССР.