Одиннадцатым днем, в полдень, тяжело груженный обоз выехал за ворота города. Вместе с фароссцами и свеженабранными наемниками в путь отправились мастер Гольбрейн с учеником и Сол с несколькими помощниками. На все вопросы сын купца отвечал, что это его первое самостоятельное дело, и он должен лично убедиться, что обоз благополучно добрался до места назначения, кроме того, он должен вернуть обратно телеги с возчиками, ну и, если будет такая необходимость, договориться с Данхельтом Фаросс о последующей поставке. Поверили ему или нет – неизвестно, но отстали.
Зарывшись в душистое, приятно похрустывающие сено, Щерн расслабил гудящие от усталости члены и облегченно вздохнул. Вот уже который день, после большой драки с фароссцами, жизнь его превратилась в каторгу. Прознавший об участии в том побоище любимого сыночка – результат, как говорится, на лице, – глава семейства понял, что мягкими вразумлениями тут не обойтись, и в этот раз воспользовался витым кожаным кнутом, отходив своего отпрыска так, что тот несколько дней отлеживался. Преимущественно на животе, чтоб не тревожить исполосованную в кровь спину. Впрочем, долго так бездельничать отец Щерну не позволил. Стоило парню подняться с постели, как новая напасть – отец нагрузил его работой так, что вечерами он и не помышлял о гулянках с приятелями, с трудом доползал до постели, совершенно выбившись из сил. Пробовал возражать, но отец оставался непреклонным, и даже мать – вечная заступница за любимое чадо – была на стороне мужа.
Щерн злился, не задумываясь по молодости, что подобным образом родители пытаются уберечь и сына от увечий, и семью от разорения. Ну и что, что серьезно покалеченных в драке не было? А если бы фароссцы тоже воспользовались оружием, по примеру молодых недоумков? То-то же! Да и безоружными могли натворить немало дел… Воины – не абы кто! Голыми руками могли на тот свет отправить… Не иначе пожалели супротивников по молодости их и беспутству. А узнав о решении суда, глава семейства побледнел и вознес хвалу Всеотцу, что граф ограничился наложением штрафа только на зажиточных горожан, чьи детишки как раз и были вооружены. Сто золотых – сумма немалая, но они хотя бы в силах выплатить такой штраф, в отличие от других участников драки. Отец Щерна, например, и десятую часть от той суммы не сумел бы осилить…
Повернувшись на бок, Щерн зашипел сквозь плотно стиснутые зубы – подзажившие рубцы на спине еще давали о себе знать. Незаметно парень задремал. Разбудил его громкий шепот и нетерпеливое постукивание по дощатой перегородке. Спросонья Щерн не узнал голос своего приятеля и недовольно спросил: