Джози была суровой женщиной, она не отвела взгляда. Видать, привычка у нее такая. Наверное, увидела то, что хотела, потому что ее лицо озарила широкая белозубая улыбка.
– Спасибо, – ответила она, кивнула и вновь включила машину.
Мы распилили еще четыре бревна, и Джози сказала, что этого хватит, а потом разрешила мне взять несколько готовых досок из кучи, которая сушилась в другом конце сарая. Она сказала, что заставила меня их распилить, чтобы не пришлось дополнительно платить рабочим, и я согласилась, что так было справедливо. Потом мы подумали, как бы половчей доставить бревна к нашему участку. На повозке их не довезешь – дороги нет, поэтому мы решили отправить их по реке. Я воде не особо доверяю – в последний раз в ящике плавала, – но тащить груду досок через лес не хотелось.
Вернувшись домой, мы увидели Джетро с малышом на кухне. Марка с Пенелопой нигде не было.
Я разволновалась, однако прежде чем успела что-то сказать, Джетро поднял руку.
– Прогуляться пошли. Юные влюбленные…
Я не удержалась и спросила, а где мама мальчика. Вдруг она узнает про Пенелопу и устроит ей неприятности.
Джози взглянула на малыша, потом на меня, взяла в руки тряпку и начала вытирать и без того сухую тарелку.
– Она умерла при родах. Проблем не будет.
Какая-то часть меня обрадовалась, что обманутая жена не станет преследовать Пенелопу; с другой стороны, мне стало жаль мальчика. Тяжело расти без матери, кому, как не мне, это знать. Мне вдруг стало больно оттого, что моя мама умерла и я так и не почувствовала родительской любви.
Я вымыла руки и уселась за стол напротив малыша. Он взглянул на меня круглыми, как пуговицы, глазами, а я не удержалась и улыбнулась ему в ответ. Он сжимал в кулаке карандаш и рисовал что-то на выцветшей газетной бумаге.
– Что это ты там рисуешь?
Он поднял руку и перевернул рисунок. Потом ткнул пальцем: «Это наш дом, а это папа». – Он указал на грубый кружок рядом с квадратиком – ни рук, ни ног – ничего. «А это тетя Джоджо», – еще один кружочек, только с волосами. Потом он показал мне Джетро, себя и Пенелопу. Даже я там была – росчерк в углу страницы. И еще один кружок возле крыши, заштрихованный черными линиями.
– А это кто?
Мальчик испуганно притих.
– Это бугимен. Он мне в окно заглядывал.
Джози покачала головой.
– Ему кошмары снятся.
Мальчик воткнул карандаш в зарисованный кружок и начал царапать им по бумаге.
– Он настоящий, Джоджо. У него на лице черные полосы.
У меня внутри все застыло.
Джози фыркнула, забрала у малыша бумагу и скомкала ее.
– Он видел в городе те плакаты, и теперь ему кажется, что у него под кроватью монстр живет.