Идти через улицы, полные призраков прошлого, через колодцы старых дворов, так не похожих на прочие, говорящие ветром и памятью прошлого. Заходить в самые обычные бывшие магазины, полные давно пропавшего товара, смотреть на так и не дождавшиеся детских рук еще цветные яйца «киндер-сюрпризов» или на редкие икебаны умерших букетов, почему-то не опавшие прахом, не получившие тепла человеческих ладоней.
Да, Урфину нравилось ходить в город. Останавливаться у одних и тех же домов, возвращаться к тем же самым, что и в прошлый раз, перекресткам. Слушать, вдыхать, чувствовать неуловимое, колючими разрядами пробегающее по спине. Влекущее и заставляющее возвращаться. А что именно? Его не интересовало. Ему просто нравилось ходить за Периметр. И не только из-за денег.
Каждый ищет себя в разном. Кто-то становится пекарем. Кому-то на роду написано стать гайцом. Кого-то успокоит только кожаное кресло и посадочные талоны в бизнес-класс. О ком-то с придыханием, осуждающе и восхищенно, говорят полушепотом женщины с опухшими после ночи губами. Каждому свое.
Время следопытов, первооткрывателей и авантюристов прошло. Жалкие остатки пиратов, на хреновых моторках гоняющихся за сейнерами и сухогрузами, не в счет. Последние пионеры австралийского буша носят джи-пи-эс и даже ночью ищут дорогу по его подсказкам. Исследовать что-то неизведанное можно или участникам марсианской программы, включая старичка Маска, или подводным наемникам нефтяных корпораций, добирающихся почти до Марианской впадины.
Мир вокруг перестал иметь тайны. Его нагло и цинично раздели, поставили в разные позы и рассмотрели насквозь рентгеном, видеокамерами и стрингерами. Окажись в Лох-Нессе чудовище, оно давно бы подписало контракт с цирком Гагенбека. Найди в Тибете снежного человека – его уже продали бы престарелой нимфоманке Хилтон. Тайны мира умирали вместе с ежедневно пропадающими видами амазонских пернатых.
Урфин не желал жить в мире вокруг. Не хотел платить по счетам деньгами, вмещающимися в строчку электронного кода, и завтракать долбаной булкой с яйцом в «Макдаке». Там он предпочитал пить кофе.
Ему не хотелось вставать поутру и ехать в подземке на работу. Носить искуственные волокна костюма по дресс-коду и слушать поучительные голоса коучей. И даже соблюдать правила дорожного движения казалось пыткой для нормального человеческого мозга.
Зона дарила свободу.
А свобода всегда оплачивается не деньгами. За настоящую свободу платишь собой. Кровью, плотью, душой и сердцем. Свобода не продается.
Урфин шел вслед Баркасу, глядя на белые пятна разводов пота. Сколько литров выходило из них в каждом рейде? Сколько воды выпито из фляг, чтобы выйти кристалликами на ткани? Даже современная ткань не спасала, выпуская наружу. Есть с чего, просто так ничего не бывает.