Я не выпивала. Не курила. Не употребляла наркотики. Но я ела. И иметь зависимость от еды было намного хуже, чем просто зависимость. Я думаю это из-за того, что еда была доступной везде и всегда. Несколько лет назад, я проводила вечера в спортзале и покидала его, а по пути домой соблазнялась и покупала себе бургер. Вот кем я была — девушка в спортивной одежде, поедающая бургер в темной части парковки, чувствуя при этом стыд.
Тяжелее было сказать нет, чем да. Я была слабой, когда дело касалось еды.
Поэтому, когда моя мать нахмурилась в неодобрении и сказала с осуждением: «Ты похудела?», я была раздавлена. Ее бы убило, если бы она сказала, что счастлива оттого, что я наконец-то работала над своим весом? Да, очевидно, потому что в каждый удобный момент, она подсовывала мне что-то съедобное под нос, и после небольшого противостояния я сдавалась.
Я возвращалась назад в колледж, по крайней мере, на три килограмма тяжелее и до одури грустной.
Я никогда не понимала свою мать, и почему она так сильно борется, когда дело касалось моего желания похудеть. Единственное, о чем я могла думать — это то, что, по ее мнению, моя личность изменилась бы вместе с моим весом. Я слышала, как она в этом же обвиняла свою сестру, мою тетю Пенни.
Каждый год, один из жильцов нашего дома должен был организовывать рождественскую вечеринку. В том году была очередь моей мамы. Мы съели рождественский ланч в полдень, а затем принялись за работу, приготавливая кучу подносов с закусками, соусами и десертами. Конечно же, я ела во время готовки, что чрезвычайно порадовало мою маму, в то время как я себя чувствовала не очень хорошо. Около шести часов вечера жильцы начали приходить. Я пошла наверх переодеться и только тогда поняла, что платье, которое я купила перед поездкой домой, похудевшая на девять килограмм, больше на меня не налазило.
Мне не следовало этому удивляться. Я ела практически каждый час в течение трех последних дней, а платье было мне впритык, когда я его покупала. К слову о затруднительном положении. Я чуть не впала в истерику, но вместо этого, взяла себя в руки и оделась в черные брюки и блузку. Я была одета неподобающе для этого случая и чувствовала себя некрасивой, но в этом была целиком моя вина.
Я простояла в уголке большую часть вечера. Гарри улизнул после ланча на свою смену в баре, а все нормальные люди моего возраста развлекались со своими друзьями и любимыми. Я была единственным человеком в возрасте до сорока на этой вечеринке, и это было отстойно.
Мама поставила меня на обязанности официантки, будто мне уже было недостаточно стыдно, поэтому я провела большую часть вечера, наполняя поднос закусками, проходя с ним примерно с минуту, а затем, прячась в углу, поедая его содержимое, пока меня не затошнило.