пришедшая в армию, нанесла удар по самому главному: по взаимоотношениям
любителей и профессионалов.
И вот, по мере того как нарастают волны
критики в их адрес, джентльмены и полковники чувствуют, что движутся к
вымиранию. Не только длинноволосые интеллигенты, читающие Марселя Пруста и
Зигмунда Фрейда, уничижительно высказываются о детищах публичных школ, но все
громче раздаются голоса, что "эти вещи гораздо лучше делаются за
границей". А под "этими вещами" имеется в виду как
раз то, что прежде всегда оставляли джентльменам: управление людьми и делами,
проблемы политики и администрации, войны и мира.
Клайв
Ирвинг (Англия),
"Подлинный бритт" (1974).
Если присмотреться внимательнее,
становится очевидным, кто управляет страной. Это верхушка гражданской службы.
Они делают вид, будто являются лишь старшими клерками, администрацией,
смиренно и безымянно выполняющей приказы, проводящей в жизнь решения,
принятые другими. Они действительно безымянны - они не подотчетны
общественности. Возможно, они и вправду смиренны. Но так или иначе они и есть
наше правительство. Ибо сама система построена так, что именно они принимают
решения по долгосрочным проблемам и определяют политику на будущее, даже если
под документом стоит подпись политика, а на телевизионном экране появляется
его улыбка.
Возникает вопрос: если государством
управляют чиновники, чем же тогда занимаются политические деятели? Подобную
деятельность вряд ли можно назвать искусством управления, скорее искусством
рекламы. Да, политики занимаются именно этим. Они служат рекламными агентами
нашего подлинного скрытого правительства - чиновничества.
Дэвид
Фрост и Энтони Джей (Англия),
"Англии - с любовью" (1967).
Глава 19
ИСКЛЮЧЕНИЕ ИЗ ПРАВИЛ
Запах сена и запах водорослей. Мычание коров и крики чаек. Узкие, извилистые, непривычно пустынные дороги. Вместо чадящих грузовиков - только повозки с молочными бидонами да гурты скота. И каждый встречный приветливо машет кепкой. Чувствуется, что увидеть человека в этих местах - радостное событие.
Западная окраина Европы встречается тут с Атлантикой. Это Ирландия, где чувствуешь себя после Англии в совершенно другом мире, где даже само время течет по-иному. В отличие от умеренности и упорядоченности английской природы все вокруг изобилует чрезмерностями и в то же время хранит в себе какую-то доисторическую первозданность.
Если не считать моря и неба, в портрете Ирландии преобладают две краски: свежесть травы спорит с сединой камня. Даже изгороди из серых камней, разделяющие пастбища на склонах, кажутся такими же неподдельно древними, как развалины средневековых крепостей и сторожевых башен.