— Нас в кладке всегда двое! Это могут быть и самки, и самцы. Так вот! — он закусил губу, да он смеётся! Я засопела от злости и уже вознамерилась его поцарапать, где смогу дотянуться, но он продолжил, — Если оба сонтшу выбирают свою пару, то непременно одну и ту же!
— Я…я не твоя пара! — заорала я, — Мы просто были близки! Да, мне понравилось… — я расхаживала по поляне, — И брат твой классный! Но это ничего не значит! Ты едва не убил моего райши! Ты назвал меня шлюхой! — загибала я пальцы, — Ты… ты сказал, что я могу быть свободна, что я не нужна тебе и… — дальше мне не дали договорить. Под возмущённые, злобные крики моих мужей, меня прижали к наглому, сильному телу горгона! Безумный поцелуй смёл все мои мысли, аргументы и протесты. Сама себя не контролируя, я уже зарылась в рыжие пряди и урчала дикой кошкой, которую приручили.
— Я знаю, что говорю, змейка! Ты бесишь меня, ты у меня под кожей… — эти слова были предназначены только мне, и сказаны они были только мне, на ухо, жарко, сладко, горячо. Сердце замерло, а потом пошло вскачь.
— Это правда?
— Что именно?
— Что вы так выбираете?
— Правда, детка, правда!
— Но ты… — грубая кожаная перчатка прижалась к моим губам.
— Тише… Всё уже не важно: и наша драка с Уншедом, и мои слова о тебе! Злые, я знаю… Я с трудом выношу их, змейка! — кивок на моих мужчин, — Когда я жил ещё в Пещерах нагов, у принца Шуаашша была жена золотая нагиня! Она вила из него верёвки, сладкая! Любой змей шёл за ней, как привязанный… Рабы, вот кем были мужчины в её окружении! Рабы её желаний… Я услышал сразу, что ты — золотая. Клянусь, я даже не думал, что ты можешь быть другой! Ненависть… Я ненавидел тебя за неё!
— Ты… Она что-то сделала тебе? Она тебя… — я запнулась, не желая говорить о насилии. И хотя, принято считать насилие в основном над женщиной, но мужчины тоже могут быть бесправными, если такая вот правительница прикажет!
— И меня… и Тааншши… Брат влюбился, как последний идиот! — зло сверкнул глазами горгон, — Два месяца она играла им. Потом выбросила. Я хотел ему помочь, раскрыть глаза на её чёрное нутро! Тогда он и стал мне врагом! Мы бежали с матерью из подземелий, а он… он остался и дальше вымаливать взгляд, поцелуй…
— А что же случилось с вашей мамой? Почему и она и твой брат оказались в ловушке?
— Это долгая история, малыш! Если вкратце, то они поддержали богов, а я — нет!
— Хм… Давай так! Ты сначала загладишь свою вину передо мной и райши, а потом я подумаю над твоим предложением? — после моих слов грянул такой ржач, что я обиделась и отпихнула гада как можно сильнее. Всё равно, что стену пнуть! С разгону… Головой… Где он такие мышцы приобрёл?