— Вот поэтому она и сбежала, — спокойно констатировал Эван. — Леонора слишком любила власть, чтобы добровольно отказаться от участи стать императрицей. Но у нее не было другого выхода.
Звяк!
Я вздрогнула от звука разбитого стекла. Посмотрела на Инвара и с ужасом увидела, что он раздавил бокал, который до этого момента держал в руках. Ох, он же порезался!
— Пустяки, — сухо сказал император, когда Эван с приглушенным возгласом подался вперед. Небрежно стряхнул осколки на пол и пояснил: — Это остатки вина.
Инвар лукавил. Даже со своего места я видела несколько глубоких порезов на его ладони. Другой рукой он вытащил из кармана носовой платок. Морщась, ловко перетянул пораненную.
— Конечно, мне Леонора озвучила совсем другую причину, — произнес он. — Мол, хочет учиться и путешествовать. И вообще слишком молода и не уверена в том, что любит меня. И мне… мне пришлось принять ее выбор. Я бы мог, конечно, насильно удержать ее. Но зачем? Нельзя заставить полюбить другого человека. Никакие привороты не сумеют подарить истинного счастья.
Я вспомнила сцену, которую увидела, когда прикоснулась к перстню. И у меня вновь защемило сердце от жалости к Инвару.
— Кстати, в этом и заключается тайна тринадцатых покоев, — слабо усмехнувшись, сказал Инвар. — В них жила Леонора. После ее внезапного исчезновения по дворцу пошли слухи.
— О том, что ее похитили призраки? — поинтересовалась я, опять подумав о подсмотренном видении.
— В том числе. — Инвар кивнул, подтверждая мои слова. — Мне было слишком больно заходить в ту комнату. Там все напоминало мне о Леоноре. А слугам только дай возможность уменьшить себе работу, и они с величайшим удовольствием воспользуются ею. Поэтому там так редко убирались.
— И все-таки, зачем она вернулась? — настойчиво задала я тот вопрос, который никак не давал мне покоя. — И почему стала убивать конкурсанток?
— Я думаю, об этом нам расскажет Маверик. — Инвар посмотрел на Эвана, который укоризненно разглядывал повязку на его ладони, быстро пропитывающуюся красным. Отрывисто спросил: — Он готов говорить?
— О да. — Эван неприятно хохотнул. — Эта птичка будет петь столь угодно долго и искренне. Желаешь лично побеседовать с ним? Или предоставишь эту честь мне?
— Лично, — обронил Инвар.
И было в его тоне что-то такое, от чего мне стало жалко Маверика. Да, безусловно, гад он порядочный. Но что-то подсказывает мне, что будущее у бывшего распорядителя императорского отбора отнюдь не радостное.
— Оставим Шиару здесь? — Эван взглянул на меня. — Теон приглядит за нею.
Инвар на какой-то короткий миг задумался. Но почти сразу покачал головой.