А еще я не могла оторвать взгляда от посоха, на который он тяжело опирался при ходьбе, как будто каждый шаг давался ему с величайшим трудом. Значит, вот он какой — жезл власти. Интересно, где он хранится в обычное время? Если бы Инвар постоянно таскал его с собой, то я бы это непременно заметила.
— Как это произошло? — спросил Инвар, подойдя ближе.
Путаясь и перескакивая с одного на другое, я рассказала, как Леонора ворвалась в охотничий домик. Как мучительно долго умирала Весса, задыхаясь около моих ног. И как сама Богиня откликнулась на мой призыв о помощи.
Инвар слушал меня внимательно, не перебивая. Около его губ залегли скорбные морщины, которые стали глубже, когда я поведала про страшную участь Леоноры.
Наконец, я замолчала. Казалось, будто под сводами огромного зала еще блуждает эхо моих слов. Или это тени шептались, обсуждая услышанное.
Эван странно притих. Он словно заснул в плотном мареве тьмы, закрыв глаза. А возможно, он просто не хотел показывать свою боль. Ведь, как никак, Леонора была его любовницей. Вряд ли ее смерть оставила его равнодушным.
— Видит небо, я не желал, чтобы все так закончилось, — негромко произнес Инвар.
— Не стоит меня жалеть, — в этот момент глухо проговорил Эван, по-прежнему не открывая глаз. — Это унижает. Ненависть — чувство куда достойнее, чем жалость. Что же, Инвар Первый. Ты выиграл. Можешь праздновать победу.
— Эван, я правда не хочу считать тебя врагом, — сказал Инвар. — То, что сотворил мой отец, ужасно. Но я — не он.
Эван скривился, как будто слова Инвара доставляли ему боль. Медленно открыл глаза и тяжело посмотрел на него.
— Демоны, Эван, я ведь был тогда ребенком! — коротко ругнулся Инвар. — Я и понятия не имел ни о чем из этого!
— Теперь ты знаешь, — тихо обронил Эван. Помолчал немного и добавил с едкой насмешкой: — Брат мой…
Инвар покачнулся, как будто его ударили наотмашь. Навершие его посоха вспыхнуло ярко-алым пламенем, и сгустившийся было мрак попятился от этого огня.
— Мальчик мой, — опять раздался голос Хареона, в котором теперь слышалась нескрываемая тревога. — Что ты творишь? Одумайся!
Но Инвар с усилием приподнял посох. Резко провел им в воздухе, как будто зачеркивал что-то.
И кокон мрака, сковывающий Эвана, рассыпался на тонкие струйки тьмы. С тихим шорохом она отползла от верховного мага, оставив его свободным.
Эван, словно не веря, поднял обе руки. Затем медленно и осторожно поднялся, пристально глядя на Инвара.
— Уходи, — тихо сказал тот. — Уезжай навсегда. Пожалуйста, Эван.
Тот растянул губы в кривой ухмылке, которая больше напоминала болезненный оскал. Какой-то жуткий миг мне казалось, будто сейчас он кинется на Инвара с кулаками. Но нет. Почти сразу Эван едва заметно кивнул, показывая, что согласен с решением императора. Понурился и двинулся к дверям.