И все же, что будет, если он свергнет Девятерых? Да, такой исход маловероятен, но все же. Он сделал меня полубогом и пытался подвести к мысли об уничтожении богов, а значит, надеется, что рано или поздно, мы вдвоем разрушим старый мир. И что тогда? Сдается мне, это не имеет смысла. Без богов этот мир не сможет существовать, а вдвоем мы не справимся. Как бы ни хотелось это признавать, но Девятеро сильны. А мой путь только начался.
И впереди лежит еще целая дорога.
Следующие несколько дней я помогал знахарке по хозяйству, а также выполнил несколько мелких поручений Глуба. Мы с Аглаей не говорили о произошедшем между нами, да это и не требовалось. Мы взрослые люди и прекрасно понимали, что вряд ли когда-нибудь увидимся вновь. Поэтому и не пытались слишком привязаться, чтобы не было никому больно.
Деревенские постепенно снова начали мне доверять, а история с волколаками кое-как забылась. Правда я то и дело пытался уговорить старосту увести селян из деревни, чтобы не стать жертвами нового нападения, но Глуб не желал меня слышать. В конце концов, я плюнул на попытки вразумить старика и просто занялся своими делами.
На исходе третьего дня староста сам пришел в наш дом. С порога он стянул с головы шапку и кивнул мне.
- Пора, парень. Завтра на рассвете выезжаем.
- Товары-то собрали? - спросил я насмешливо. Глуб хмыкнул.
- Еще бы. Дадут боги, торговля в этом году неплохо удастся. Я зашел предупредить, допоздна не засиживайся, хорошенько выспись. Путь впереди длинный, нам понадобятся силы.
- Спасибо, - кивнул я. Староста отмахнулся и вышел за дверь. Я слышал его тяжелые шаги на снегу, но смотрел лишь на Аглаю. В уголках ее глаз появились слезы, и я ощутил, как сердце сжимает острая лапа сожаления. Мы могли бы стать прекрасной парой, вырастили бы нескольких детей. Я помогал бы кузнецу, завел бы хозяйство...
Грустно улыбнувшись своим мыслям, покачал головой. Кого я пытаюсь обмануть? Я не создан для мирной жизни. Тысячу лет назад Низвергнутый в моем лице был сильнейшим существом в этом мире, и Девятеро до сих пор боятся меня. И ненавидят. Поэтому, как бы мне ни хотелось, я не имею права на обычную жизнь. Кто угодно, но не я.
Она все поняла. Всхлипнула, сдерживая рыдания, быстро скрылась в соседней комнате. Я сидел, глядя на пламя в очаге и пытался унять дрожь. Даже крепкое вино не помогало успокоить нервы. Почему я так переживаю за нее? Мы ведь знакомы едва ли неделю. Какое дело мне до этой женщины?
Но, похоже, такова была моя натура: беспокоиться за окружающих, сам того не желая. Внутренний голос нашептывал мне, что рано или поздно Древний натравит своих псов вновь, и меня уже не будет рядом, чтобы защитить этих людей. Конечно, можно успокаивать себя тем, что я не увижу их гибель, но это мало помогало.