От кого и какого раскаяния ожидал Учитель, не желающий смириться с тем, что его, как и многих других, обрекли на испытание унижением, забыв потом извиниться? Но кто просит прощения у «списанного человеческого материала»? Для этого мало понять и представить: надо ощутить, как это больно — быть «списанным материалом»! В общем, ни в официальных ответах на письма-запросы по поводу денежной компенсации за безосновательно репрессированное время жизни, ни при непосредственных встречах с официальными лицами Учитель не находил отношения, способного его удовлетворить, удовлетворить его легко ущемляемое чувство собственного достоинства. Прикосновение к этой теме заметно меняло эмоциональные проявления Учителя, и горечь окрашивала его слова: «Ведь унижает что? Обесценка! Хотя я в глубине души верю, что может быть совсем по-другому».
Ощущение обесценивания своей личности и, отсюда, повышенная ущемляемость чувства собственного достоинства возникли не на пустом месте. С детства крепло ощущение своей социальной неполноценности, когда Учитель «в интонациях родителей, простых украинских крестьян, уловил, что они настороженно, неприязненно и со страхом относятся к разным, партийцам и коммунистам; это запало в душу». Очевидно, что природная восприимчивость и впечатлительность стали эмоциональной основой для формирования психологической готовности к проявлению целенаправленного внимания и повышенного эмоционального отношения к информации соответствующего содержания. Впоследствии доказательство своего значения и признания человеческой полноценности стало соведущим мотивом поведения Учителя, реализуемым в частных и в более широких (общественного уровня) ситуациях, где присутствовали унижение человека, ущемление его прав, бытовая и социальная ложь.
В 17 лет (в 1971 г.) он по собственному желанию выбыл из рядов членов ВЛКСМ, т. к. «стал понимать, что дела и слова расходятся». В 1972 г., в период прохождения срочной военной службы, возник конфликт со старослужащими: «Обращались „деды“ оскорбительно. Они говорили, что пока „салага“, т. е. я, не „исправится“, т. е. не подчинится, всем будет плохо». Попал в госпиталь, был выписан с диагнозом: «Затяжное реактивное состояние с психопатоподобным поведением. Здоров, нуждается в постепенной адаптации к военной службе». Однако присущие ему особенности эмоционального реагирования и условия социума постепенной адаптации не способствовали…
В 1986 г. Учителю стали усиленно помогать адаптироваться, т. к. его «психическое состояние значительно ухудшилось, от написания жалоб с нелепыми требованиями до выхода из гражданства СССР. Считает себя борцом за справедливость».