— Да, — обернулся Балмасов уже от двери, — когда закончите, зайдите ко мне. К тому времени я все утрясу. — Он поднял глаза к потолку. Дескать, там начальство, и его я беру на себя.
А Аюшин, получив от Плаксина с десяток листков бумаги, неважной, между прочим, бумаги, желтоватой, рыхловатой и вроде бы даже слегка мохнатой, вынул ручку и за пятнадцать минут бойко истолковал свою зловредную деятельность. Ему даже удалось ввернуть ловкую фразу, которую можно было понять и как раскаяние, и как усмешку над собственным положением. Анекдоты он ни от кого не получал, вражеского смысла в них не вкладывал, рассказывал исключительно ради общения и по собственной бестолковости. Работа ему нравится, он был бы счастлив посвятить журналистике остаток дней, а впредь обещает к анекдотам относиться осторожнее, к слушателям осмотрительнее…
— Бдительнее, — подсказал Плаксин, проходя мимо и заглянув в текст.
— Это верно, — согласился Аюшин и добавил: — Бдительнее. — Поставил дату и расписался. Плаксин все внимательно прочитал, достал из стола тяжелый литой дырокол, по всей видимости одного возраста с этим зданием, продырявил аюшинские листочки и подшил их в папку. Потом сунул ее в сейф, запер его, подергал для верности ручку. И Аюшин не мог избавиться от ощущения, что в сейф запирают что-то очень для него важное, может быть, какую-то часть его самого. Плаксин сидел минуту в неподвижности, уставясь в стол, похоже прикидывая — все ли сказано, все ли сделано. Наконец поднялся.
— Пошли. Балмасов ждет. Прямо по коридору, — сказал он, опять пропуская Аюшина вперед. — А теперь налево. И вверх по лестнице. Вот здесь. — Плаксин остановился у тяжелой дубовой двери, осмотрел Аюшина, смахнул серую пыль с плеч и открыл дверь. Они оказались в приемной. — Мы по вызову, — сказал Плаксин молодому лейтенанту.
— Проходите, я знаю.
Аюшин вошел и остановился, все еще маясь от неопределенности, — что-то его тревожило, что-то саднило в душе, но понять причину он не мог. То ли оплошность какую допустил, то ли не понял чего-то важного…
— Ну, как? — Балмасов поднялся из-за стола. — Все в порядке? Ну и ладушки. Рад был познакомиться. — Он протянул руку. — Если позволите, дам вам добрый совет — впредь ведите себя осмотрительнее.
— И бдительнее, — добавил Аюшин.
— Можно и так сказать, — охотно согласился Балмасов. Взяв Аюшина под локоть и не обращая внимания на Плаксина, он медленно прошел с ним по большому кабинету. — Вот еще что… Как говорится, услуга за услугу… Вы много ездите, встречаетесь с людьми, у вас много знакомых… Если станет известно о чем-либо представляющем для нас интерес… Надеюсь, вам не трудно будет позвонить… Запишите наши телефоны… Впрочем, я сам. — Он подошел к столу, взял клочок бумаги и, черкнув несколько цифр, протянул Аюшину.