— Сейчас ты его доконаешь, — сказал тренер, обмахивая Геннадия Георгиевича полотенцем. — Он уже готов.
— Знаю, — хрипло ответил Геннадий Георгиевич.
— Тебе нужно беречь силы, понял? У него нет печенки, селезенки, ничего нет, у него внутри одни легкие, понял? Тебя спасет только нокаут.
— Знаю.
— Он до тебя так ни разу и не дотянулся. По очкам ты его уже задавил.
— Знаю, — повторил Геннадий Георгиевич и с тоской подумал о том, что опять придется звонить на работу и отпрашиваться на консервный завод. И так уже не верят, а если…
Резко ударил гонг. Геннадий Георгиевич легко вскочил со своего стульчика. Руки он поднял к лицу, корпус наклонил вперед, стал чуть боком. От него не ускользнуло то, с каким усилием поднялся этот дылда. Встретившись с ним взглядом, Геннадий Георгиевич понял, что тот боится. Интересно, сколько мне сейчас лет, подумал он почти безразлично. Лет двадцать, наверно, не больше. А этому дылде лет на семь-восемь больше, это уж точно. Какой-то он весь измордованный, я, кажется, ничего поработал… Но и у меня, наверно, тот еще видик… Интересно, он тоже из какой-то двери выскочил или настоящий боксер? Ну да ладно…
И Геннадий Георгиевич пошел на сближение. Дылда увернулся раз, другой, третий. Его отчаявшиеся глаза словно молили о пощаде, тяжелые перчатки оттягивали руки вниз, и он с трудом держал их на уровне груди. Геннадий Георгиевич метнул вперед левую, дылда уклонился, и в ту же долю секунды правая рука Геннадия Георгиевича словно бы сама по себе рванулась вперед и достала потный, горячий, свежевыбритый подбородок дылды. Тот повернулся, крутанулся в воздухе и упал. Геннадий Георгиевич поплелся в свой угол. Руки его висели вдоль тела, начинала болеть ссадина под глазом. Смахнув тяжелой перчаткой пот с глаз, он нашел взглядом на табло часы — рабочий день заканчивался.
Он пришел позже обычного, но, даже поднявшись на свой этаж, не торопился звонить. Поддал розовую ногу от куклы, сбросил ее на первый этаж. Постоял, прислонившись к двери, и наконец нажал кнопку звонка.
— Что с тобой, папаня? — вскричал Вовка.
— Ничего… Все нормально. — Геннадий Георгиевич заплетающейся походкой двинулся к ванной. На ходу он выронил портфель, снял и тоже уронил на пол пиджак. — Мне удалось свалить его в самом конце… Раньше ничего не получалось…
— Что не получалось?
— Понимаешь, Вовка, у этого человека внутри одни легкие и больше ничего. Он дышит, как паровоз…
Геннадий Георгиевич остановился перед зеркалом, не решаясь поднять глаза; когда он все-таки взглянул на себя, то увидел смертельно уставшего человека, которого узнал только по галстуку. Это был он, Геннадий Георгиевич, инженер по качеству. Под глазом у него красовался свежий пластырь, бровь залита йодом, нос распух…