— Ты это… Не имей на меня зуб, ладно? — Он улыбнулся почти как прежде, почти по-приятельски, грустно и заговорщицки, виновато и слегка шаловливо. — Так уж вышло… Куда деваться…
— Да ладно, чего уж там… — Я пожал плечами и шел дальше с таким расчетом, чтобы встречные попадали на него, чтобы они отсекали его от меня. Он произнес некие слова, которые показались ему необходимыми, я ответил то, что мне показалось уместным. Казалось бы, все. Но ему захотелось еще что-то произнести или, говоря точнее, — еще что-то от меня услышать.
И он снова заговорил.
— Понимаешь, не часто приходится в таком вот положении, а если откровенно, то вообще первый раз… Но, как говорится… Ладно, прости, старик. Считай, что я прошу прощения.
— Считать? А на самом деле? — Я кажется, улыбнулся. Хотя мое положение было далеко не радостным, и виною тому этот вот человек — в возрасте, подтянутый, деловитый, лысоватый, напористый. Он даже извинялся напористо, решив, видимо, все-таки добиться от меня слов, которые бы освободили его и позволили жить дальше. Легко и беззаботно.
— Слушай, я поступил паршиво, я это знаю, и ты знаешь… Скажем, недостойно. Виноват. Прошу прощения.
— Пожалуйста! — сказал я легко и даже с некоторым великодушием. Дескать, о чем речь, подумаешь, какой пустяк — прощение! Нет проблем! Тебе нужно мое прощение? Да хоть тысяча! Вот так примерно я ответил. Но он почувствовал пренебрежение, в моем ответе все-таки что-то такое было. Но если уж он поступил со мной вот так, то почему бы мне и не проявить к нему хотя бы такой вот легкости. Не желаю я озадачиваться его душевными терзаниями, не желаю!
— Значит, ты меня прощаешь? — настаивал он.
— Конечно! — ответил я, не замедляя хода и лишь искоса взглянув на него вполне доброжелательно. Примерно так смотрит папа римский на многомиллионную паству у его ног.
— Видишь ли, — продолжал он, — мне бы не хотелось, чтобы наш разговор был формальностью. Я действительно поступил не самым лучшим образом и искренне об этом сожалею.
— Ну я же говорю… — Я уже тяготился этим разговором, но в то же время мне все-таки хотелось, чтобы он продлился. Куда деваться, не часто к нам подходят с таким вот покаянием. — Ты сказал, я ответил… Все в порядке.
— Как тебе сказать… Хочется оставаться порядочным человеком. Иначе все теряет смысл.
— Ну и прекрасно! И оставайся, кем хочешь. Ты извинился, я что-то там произнес, и мы спокойно продолжаем наше движение по жизни. В чем дело-то?
— Я чувствую в твоих словах двусмысленность! Вроде ты говоришь одно, а имеешь в виду другое…